Пленница - Джойс Бренда

— Еще, — невнятно настаивала она.

Он двинулся еще глубже.

А она принялась сосать его, с трудом сдерживая возбуждение.

Но уже через минуту он вырвался наружу и запрокинул ее лицо, ухватив за прядь волос. Их глаза встретились: в его взоре полыхала дикая страсть. Он грубо, жадно поцеловал ее, их языки соприкоснулись.

Вот Ксавье снова приподнялся над нею. На руках вздулись мышцы. Он развел ее бедра и пощекотал концом своего копья, глядя прямо в глаза.

Алекс зажмурилась, наслаждаясь этой игрой, отдавшись накатившему наслаждению. Он остановился и приказал:

— Попроси!

— Пожалуйста, — услышала она свой хрип.

Он немного подался вперед и снова замер. Она поняла и покорно всхлипнула:

— Блэкуэлл!

И он перестал сдерживать обуревавшее его желание.

Его атака была резкой и неотвратимой, словно удар кинжала, но разве не этого Алекс ждала так долго? И она рыдала от счастья, выкрикивая его имя.

— О Господи, — выдохнул Ксавье, двигаясь все неистовее. — Александра!..

Он сам не заметил, как поднял ее над кроватью, стараясь прижаться как можно сильнее. И случилось невероятное: Алекс достигла разрядки почти сразу, как только он вошел в нее. И с восторгом снова и снова звала его по имени, а он лишь стонал в ответ от наслаждения. Она почувствовала, как содрогается внутри нее его плоть, извергая горячую и сильную струю семени.

Все еще вздрагивая, они приникли друг к другу, тяжело дыша. Алекс зажмурилась и уткнулась ему в плечо, стараясь протянуть этот счастливый момент подольше, ибо все еще боялась снова заглянуть ему в глаза, снова посмотреть в лицо реальности.

— Джебаль, я бы хотела поговорить с тобой, — сказала Зу.

— Ты что же, не видишь, что я занят? — рассердился принц.

Зу поклонилась Фаруку. Она постаралась закрыть лицо как можно тщательнее.

— О дражайший мой супруг, я пришла с делом чрезвычайной важности, иначе мне и в голову не пришло бы мешать тебе. Но у меня есть новости про Зохару, и ты непременно должен их узнать.

Джебаль смягчился.

— Фарук, оставь нас на минуту.

— Джебаль, мы можем побеседовать позднее, — заверил толстяк. — Тем более что у меня также есть срочные дела.

Джебаль кивнул и подождал, пока визирь выйдет, потом обратился к Зу:

— Какую новую ложь ты принесла мне сегодня?

— Ты несправедлив ко мне, — захныкала Зу.

— Да неужели?

— Конечно. Тебе известно, что Мурад то и дело бегает в город?

— Если он бегает по приказу своей госпожи, в этом ничего плохого нет.

— Боюсь, ты не прав. Он, конечно, выходит из дворца по ее приказам. Вот только что это за приказы, если они приводят его в резиденцию Свена Нильсена?..

— У тебя есть доказательства? — насторожился Джебаль.

— Нет, но он точно был там, и не раз. Мои шпионы видели, как он выходил от датчанина. — Она помялась и добавила: — А в последний раз он вышел с какой-то сумкой.

— И ты, наверное, успела разнюхать, что было внутри?

— Нет, что ты, — заверила Зу.

Джебаль мрачно посмотрел на жену.

— Ну, дорогая Зу, если только ты соврала, то отправишься прямиком на бастонадо!

— Я говорю правду, Джебаль, — улыбнулась Зу. — И считаю своим долгом предупредить супруга, что Зохара вполне может оказаться шпионкой. Разве тебя никогда не удивляли подробности ее появления в Триполи?

Принц ничего не ответил. На виске запульсировала жилка.

— Какой корабль доставил ее в город? Этого не знает даже тот, кто ее продал тебе. Этого не знает никто. Каким ветром ее занесло к нам, Джебаль? И зачем? Зачем, Джебаль?..

— Я старался не думать об этом, — процедил он. — Мои шпионы сбились с ног, но так и не смогли ничего узнать. И я плюнул на это.

Зу усмехнулась.

Принц, мрачнее тучи, выскочил из своих покоев. Зу засеменила следом.

— Куда же ты?

— Я сейчас же потребую ответа у Зохары, какие такие дела могут быть у нее с Нильсеном.

Алекс лежала, охваченная сладостной истомой. Ксавье тоже не двигался, распростершись рядом. Он так и не убрал руку с ее груди.

Медленно, нерешительно она повернула голову и открыла глаза.

Он смотрел ей в лицо уже не ледяным взглядом. Теперь в темных глазах были любовь и нежность. Не веря своему счастью, она даже не посмела улыбнуться. Он тихонько погладил ее. Алекс затаила дыхание.

— У тебя такая чудесная кожа, — ласково произнес он.

Она лишь молилась, чтобы тепло его взора не превратилось в пламя недоверия, чтобы он больше не оскорблял и не отталкивал ее, чтобы их связь не разорвалась. Нет, нежность в его глазах не могла почудиться. И Алекс возблагодарила Господа.