Несущая свет. Том 2 - Гиллеспи Донна

За фонтаном скрывался небольшой храм Сильвана, наполовину заросший олеандром. Он был сложен из мраморных плит нежного белого цвета. От всего сооружения благодаря светильникам, установленным внутри, исходил нежный, мерцающий свет. Это было хрупкое чудо, сулившее неслыханное наслаждение всем, кто входил туда.

От алтаря пахло ладаном. Навстречу ему шагнула женщина и храбро устремила на него свой взгляд.

Ауриана стояла спокойно, словно уверенная в своих силах самка лося, нагнувшая вперед рогатую голову в ожидании противника. При виде приближающейся фигуры ее мускулы напряглись и застыли в ожидании. Судьба распорядилась так, что она оказалась с противником один на один и могла в этом сказочном лесу рассчитывать лишь на свой ум и физическую силу.

Маленькие птички, перелетавшие с дерева на дерево, своим гвалтом предупредили ее о приближении более крупного существа. Вскоре она различила тяжелую поступь массивного высокого мужчины. От этой поступи веяло агрессивностью и нерешительностью одновременно.

Возмутитель лесного спокойствия остановился от нее на расстоянии лошадиного корпуса. Кем был этот пышно разодетый, надменный человек? Она попыталась унять дрожь в своем теле, но обнаружила, что не в состоянии сделать это.

Домициан задыхался от бешенства. Кровь бросилась ему в голову. Эти недоумки привели не ту женщину! Какой-то идиот сыграл последнюю шутку в своей жизни.

Перед ним была разукрашенная молодая девушка с опытным взглядом и тонким, чувственным типом красоты, который говорил о ее южном происхождении. Прозрачная шелковая ткань ниспадала с ее плеч с хорошо рассчитанной, подчеркнутой грациозностью. Безупречная прическа, типичная для девушки из семьи патриция придавала ей холеный, надменный, недоступный вид. Глаза незнакомки с искусно подведенными тенями, казалось, наблюдали за ним с насмешливым сомнением.

Неужели эта изощренная красотка сговорилась с кем-то и решила над ним поиздеваться?

Его лицо перекосила свирепая гримаса. Не помня себя от злости, Домициан сделал шаг вперед. Девушка спокойно отступила на такое же расстояние назад. И тогда он понял. Это действительно была Ауриана.

Ни одна женщина его собственного народа из их круга не может быть в таком неведении относительно своей красоты. Да и ведет она себя не как женщина, а как приготовившийся к прыжку леопард. На все предметы вокруг себя она смотрела глазами постороннего человека, находившегося далеко отсюда. Ее глаза пронизывали Домициана насквозь. Их было двое, и они различались друг с другом как древние люди разных племен, случайно встретившиеся лицом к лицу на одной тропинке и настороженно оценивающие намерения противника. «Такая уверенность в себе не может быть присуща обычной женщине», — подумал Домициан.

Императора изумил ее высокий рост — их глаза смотрели друг на друга примерно на одинаковом уровне. Неожиданно его охватил беспричинный ужас. Но он длился всего секунду и сменился глубоким и яростным возбуждением. Такого желания ему не приходилось испытывать даже во время своих первых совокуплений с Каринией. Ни одна женщина не смотрела на него так, как эта. Своим бесстрашным, ликующим, почти мужским взглядом она бросала ему вызов.

Охрипшим от возбуждения и желания голосом Домициан сказал несколько слов, которые, как он надеялся, должны были успокоить ее.

— Успокойся, прелестное создание. Все будет хорошо. Эти животные, которые до сих пор окружали тебя, никогда не говорили о том, как ты прекрасна, не так ли? Но кто об этом мог знать, если ты все время одевалась в шкуры зверей и заросла коростой грязи? И кто бы мог предположить, что такое прелестное создание способно было причинить мне столько бед?

Ауриана попятилась еще дальше, настороженно приподняв голову и вбирая в себя запахи цивилизации — смесь ароматических мазей и масел, пахнувших растениями, и дыхания, от которого несло чесноком и вином. И тогда ей стало ясно. Это был их Император.

Ну конечно же! Он даже походил на свое грубое подобие, вычеканенное на монетах — тот же упрямо выставленный вперед подбородок, тот же по-женски чувственный рот и знакомая ухмылка.

Мужество Аурианы быстро улетучивалось. Рим — обитель богов и этот человек, исходивший сладострастной истомой, слились для нее воедино. Она отдавала себе отчет в том, что драгоценности, нанизанные на пухлые пальцы лишь одной руки стоили больше, чем все стада ее отца. Именно в этой голове рождались замыслы, которые, будучи воплощены, влекли крушения целых народов и стран. В этой голове скрывалась воля, двигавшая легионами. Это было божество, которому принадлежали все те большие города, которые она видела на пути сюда. Она не могла смотреть на него. Это было все равно, что смотреть на солнце.