Замужем с утра - Клейпас Лиза

— Зачем Маркс красит волосы? — поинтересовался Лео будничным тоном, хотя все в нем восставало против этой нелепой затеи. Покрыть унылой темной краской прекрасные волосы, отливающие золотом и светлым янтарем, — значит совершить истинное кощунство.

— Думаю, она хочет быть… менее заметной на балу, где будет так много гостей, — осторожно предположила Уин. — Я не стала наседать на нее с расспросами, ведь это ее личное дело. Пожалуйста, Лео, не расстраивай ее, упоминая об этой злосчастной краске.

— Неужели никому не кажется подозрительным, что в доме служит особа, настойчиво пытающаяся изменить свою внешность? — раздраженно возразил Лео. — Или наша чертова семейка настолько сумасбродна, что готова принять любые странности, не задавая вопросов?

— Не вижу в этом ничего странного, — живо откликнулась Беатрикс. — Многие животные меняют окраску. К примеру, каракатица или некоторые виды лягушек, а еще хамелеон, разумеется…

— Прошу меня извинить, — процедил Лео сквозь стиснутые зубы. Он решительной походкой вышел за дверь, оставив Уин и Беатрикс недоуменно смотреть ему вслед.

— Я как раз собиралась рассказать кое-что любопытное из жизни хамелеонов, — заговорила Беатрикс.

— Би, дорогая, — проворковала Уин, — может, ты лучше сходишь в конюшню и разыщешь Кэма?

Кэтрин сидела за туалетным столиком, обеспокоенно разглядывая свое отражение в зеркале. Перед ней были аккуратно разложены несколько предметов: полотенце, гребень, лохань с кувшином и горшок, полный вязкой темной массы, похожей на ваксу для сапог. Кэтрин вымазала один светлый локон и ждала, пока краска впитается, чтобы посмотреть, каким будет оттенок. После последнего конфуза, когда злополучная смесь, составленная аптекарем, выкрасила ее волосы в зеленый цвет, Кэтрин решила быть осторожнее.

До бала в доме Хатауэев оставалось всего два дня, достаточный срок, чтобы изменить свою внешность до неузнаваемости. Иного выбора у нее не было. Она знала: на балу будут гости из соседних графств и семейства из Лондона. Как всегда, Кэтрин преследовал страх быть узнанной. До сих пор ей удавалось оставаться незамеченной, меняя цвет волос и прячась в уголке. Никто не обращал внимания на невзрачную серую мышку. Компаньонки чаще всего — старые девы или бедные вдовы, скучные пожилые матроны, которым положено присматривать за молодыми девушками, подающими большие надежды. Кэтрин была лишь немногим старше юных дебютанток, но ей казалось, что от них ее отделяет не один десяток лет.

Кэтрин понимала: когда-нибудь прошлое ее настигнет, и тогда ей придется расстаться с Хатауэями, покинуть дом, где впервые в жизни она была по-настоящему счастлива. Она знала, что будет тосковать по ним.

По всем.

Дверь неожиданно распахнулась, прервав ее невеселые размышления. Обернувшись, Кэтрин увидела Лео. Выглядел он устрашающе: потный, в грязной, измятой одежде и без сапог.

Девушка вскочила со стула, забыв, что на ней одна лишь тонкая сорочка.

Цепкий взгляд Лео обшарил ее тело, и Кэтрин вспыхнула от гнева.

— Что вы себе позволяете? — вскричала она. — Вы сошли с ума? Выйдите из моей комнаты сейчас же!

Глава 13

Закрыв дверь, Лео в два прыжка подскочил к Кэтрин и нагнул ее голову над лоханью.

— Прекратите! — взвизгнула девушка, молотя кулачками по его груди.

Схватив кувшин, Лео окатил водой влажный от краски локон.

— Да что на вас нашло? — яростно прошипела Кэтрин. — Что вы делаете?

— Смываю эту мерзость с ваших волос. — Лео выплеснул ей на голову остатки воды.

Кэтрин вскрикнула и, пытаясь вырваться, обрызгала водой Лео. По полу растеклись лужи, ковер намок. Кэтрин продолжала бешено отбиваться, пока не растянулась на мокром ковре. Ее очки слетели с носа, и комната мгновенно расплылась в светлом тумане. Но лицо Лео Кэтрин видела отчетливо, оно нависало над ней, ярко-голубые глаза сверкали гневом. Лео легко взял над ней верх, стиснув ее запястья и придавив туловище к полу, словно Кэтрин была какой-нибудь легкой тряпицей, висящей на бельевой веревке. Высокий и мускулистый, он тяжело навалился на нее, устроившись меж ее бедер.

Кэтрин беспомощно изогнулась. Ей хотелось, чтобы Лео ее отпустил, но ничуть не меньше она желала, чтобы он лежал на ней, тесно прильнув бедрами к ее бедрам. На глазах ее выступили слезы.

— Пожалуйста, — придушенно прошептала она. — Пожалуйста, отпустите мои руки.