Замужем с утра - Клейпас Лиза

— Боже милостивый, мы опять вернулись к нашим баранам? — Сердито сверкнув глазами, Лео осушил остаток бренди и отставил бокал. — Вот уж чего мне вовсе не хочется, так это плодить потомство.

Кэм насмешливо приподнял бровь:

— А чем вам не угодили дети?

— От них не отвяжешься, они вечно мешают. Хнычут, когда настаивают на своем. Я сыт по горло такого рода связями. Для этого у меня есть друзья.

Усевшись на стул, Кэм вытянул длинные ноги и окинул Лео обманчиво рассеянным взглядом.

— Вам придется что-то решить насчет мисс Маркс. Так больше продолжаться не может. Даже для Хатауэев это… — Он осекся, подбирая нужное слово.

— Непристойно, — произнес за него Лео, принимаясь взволнованно расхаживать по комнате. Остановившись у холодного темного камина, он облокотился о каминную полку и опустил голову. — Роан, — осторожно начал он, — вы видели, во что я превратился после смерти Лауры.

— Да. — Кэм немного помолчал. — Цыгане сказали бы, что вы предавались горю слишком глубоко. Потому душа вашей возлюбленной оказалась меж двух миров, земного и небесного.

— Или же, что мной овладело безумие.

— Любовь — одна из форм безумия, разве нет? — невозмутимо заметил Кэм.

У Лео вырвался смешок.

— Для меня уж точно.

После недолгого молчания Кэм тихо спросил:

— Лаура все еще с вами, phral?

— Нет. — Лео качнул головой, не отрывая взгляда от пустого камина. — Я смирился с тем, что ее не стало, и больше не вижу ее в своих снах. Но я помню, каково это — пытаться жить, когда внутри ты уже мертв. Теперь мне пришлось бы еще тяжелее. Я не смогу пройти через это снова.

— Кажется, вы верите, что у вас есть выбор. Но это не так. Любовь сама выбирает нас. Тени движутся, как велит им солнце.

— Обожаю цыганские изречения, — восхитился Лео. — У вас в запасе их великое множество.

Поднявшись со стула, Кэм подошел к буфету и налил себе бренди.

— Надеюсь, вы не задумали сделать мисс Маркс своей любовницей, — будничным тоном произнес он. — Ратледж выпотрошит вас и четвертует, хоть вы и приходитесь ему шурином.

— Нет, я бы в любом случае не сделал этого. Взяв Маркс в любовницы, я только нажил бы лишние сложности.

— Если вы не можете ни оставить ее в покое, ни сделать своей любовницей, ни жениться на ней, единственный выход — отослать ее.

— Это самое разумное решение, — хмуро согласился Лео. — Но мне оно нравится меньше всего.

— Мисс Маркс дала понять, чего она хочет?

Лео покачал головой.

— Она боится заглянуть в себя. Потому что, да поможет ей Бог, возможно… она хочет меня.

Глава 14

В последующие два дня дом Хатауэев гудел как растревоженный улей. Доставили горы провизии и цветов, мебель временно вынесли, двери сняли с петель, ковры свернули, а полы натерли до блеска.

Помимо гостей из Гэмпшира и окрестных графств, ожидались и представители самых знатных лондонских семейств. К досаде Лео, приглашение на бал охотно приняли множество аристократов с дочерьми на выданье. Долг хозяина дома предписывал лорду Рамзи танцевать с дамами, стараясь не обделить вниманием ни одну из них.

— Вы сыграли со мной дурную шутку. Это худшая из ваших затей, — пожаловался Лео Амелии.

— Вовсе нет, — отмахнулась Амелия, — уверена, мне случалось устраивать каверзы и похуже.

Лео задумался, перебирая в уме длинный перечень прошлых обид.

— Ладно, ты права. Но если честно… я терплю этот фарс только, чтобы ублажить тебя.

— Да, я знаю. Надеюсь, ты и дальше будешь потакать моим капризам — найдешь себе невесту и обзаведешься наследником, прежде чем Ванесса Дарвин и ее мамаша приберут к рукам наш дом.

Глаза Лео подозрительно прищурились.

— Можно подумать, поместье значит для тебя больше, чем мое будущее счастье.

— Ничего подобного. Твое будущее счастье почти так же важно для меня, как этот дом.

— Спасибо, — сухо бросил Лео.

— Но представь себе, я верю, что ты будешь куда счастливее, когда влюбишься и женишься.

— Если я кого-нибудь и полюблю, то уж точно не стану разрушать это чувство женитьбой.

К вечеру начали прибывать гости. Дамы, затянутые в шелка и тафту, с брошами из драгоценных камней, сверкающими под глубокими круглыми вырезами платьев, и в белых перчатках, скрывающих запястья. На многих женских ручках красовались искрящиеся браслеты — последнее веяние моды.