Розовая гавань - Коултер Кэтрин

— Да. А я приняла тебя, держала крепко и нежно, заполнив собой.

Она прислушивалась к его дыханию, которое становилось ровным и глубоким. Северн заснул.

Господи, благослови Агнес и Алису.

У Северна на груди раскинулся Трист, положив одну лапку на руку Гастингс.

И хватает же кому-то сил проделывать такое пять раз на дню.

Глава 13

Что-то легонько царапало живот. Гастингс вздохнула, еще не совсем очнувшись, но тут же вспомнила события прошедшей ночи и открыла глаза.

Приподняв одеяло, она увидела свернувшегося клубочком Триста.

— Где твой хозяин?

Зверек взглянул на нее, потянулся, выскользнул из-под одеяла и принюхался.

В воздухе остался запах их любви. Гастингс уже чувствовала его и раньше, но не придавала значения. Она была просто тупицей. Была упрямой.

Умываясь холодной водой, она думала, почему Северн ушел, не разбудив ее, чтобы она успела позаботиться о его завтраке. Может, так поступают все мужчины, когда провели ночь с женой?

В ногах кровати Гастингс увидела новую тунику с зияющей прорехой. Северн порвал ее второпях прошлой ночью. Не так уж трудно будет сделать вставку.

Напевая, она спустилась в зал. Гвент и Бимис, сидящие рядом с Северном, внимательно слушали хозяина.

Гастингс чувствовала себя прекрасно, хотя вчерашнее чудо казалось ей почти сном. Увидев ее, Северн на миг застыл, потом широко улыбнулся и поманил ее к себе:

— Иди сюда, Гастингс. Это миндальное пирожное очень трудно есть, покорми меня.

Гастингс засмеялась. Она давно уже не ощущала такой легкости во всем теле и до нее вдруг дошло, что она счастлива.

Он посадил ее к себе на колени.

— Этот дурачина Гвент пытался мне объяснить, как с ними управляться, да все без толку. Накорми меня, жена.

Гастингс отломила кусочек, положила ему в рот, внимательно следила, как он жует.

— А теперь поцелуй меня.

— При Бимисе и Гвенте? При всех?

— Конечно.

Она слегка прижалась к нему губами, но Северн и не требовал большего. Этот поцелуй был символом, клятвой, обетом, и все это понимали. Она — его супруга, она его приняла, у них больше не будет размолвок. Покончив с остатками пирожного, Северн снял ее с коленей.

— Если ты останешься, моя рука сама начнет тебя ласкать, и тогда наши люди умрут от потрясения, ибо считают тебя сдержанной и благовоспитанной леди. Да, кстати, Гвент рассказал, что Элизу вернули в Седжвик под присмотром новой опекунши и сэра Роберта Барнелла. Надеюсь, ты проявила гостеприимство, принимая королевского посланника?

— Нет, — улыбнулась Гастингс, — я рыдала у него на груди, когда узнала, что нужно расстаться с Элизой, а потом опоила зельем, и он влюбился в волкодава Эдгара.

Северн расхохотался. Раньше он, наверное, только нахмурился бы и разгневался. Но ведь то было раньше.

— Жаль, если ты будешь, скучать о ребенке. А что ты думаешь об ее опекунше? Гвент сказал, она вдова сэра Марка Аутбрайта, перед которым наш король оказался в долгу. Ее зовут леди Марджори?

— Я приревновала, Северн. Элиза сразу прилипла к ней, а про меня забыла, — вздохнула Гастингс.

— Вижу, ты до сих пор не успокоилась, но у тебя очень скоро будет собственный ребенок.

Она вспомнила о его семени, уже зревшем в глубинах ее тела, и покраснела.

— Об этом говорил и сэр Роберт, но мне все равно ее не хватает. Она ужасно худая, и леди Марджори вела себя так, будто это я заморила ее голодом.

Северн поднялся из-за стола и шепнул ей на ухо:

— Мне нужно было позаниматься с воинами, а потом Гвент хотел показать отчеты управляющего. Вот почему я ушел. Если бы я задержался и разбудил тебя, то ни о каких делах уже не было бы речи. Зато после обеда я мог бы научить тебя, как достичь вершины блаженства. Есть много способов. Ты согласна?

— Наверное, да, — потупившись, сказала Гастингс. — Только, боюсь, я слишком устала, Северн, у меня так болят ноги…

Одной рукой Северн прикрыл ей рот, а другой легонько гладил по спине.

— Такая нежная, — прошептал он, лаская языком ее губы. — Ты оказалась не такой уж обычной.

— Довольно приятно, а вот мой язык предпочитает бездействовать.

— Какой стеснительный язычок! Но скоро он станет другим, вот увидишь. Занимайся своими делами, Гастингс, и думай обо мне. Да успокойся, Трист, или придется отдать тебя бродячему фокуснику.

Зверек ворчал так громко, что волкодав Эдгар насторожился и медленно двинулся к ним.