Мой враг – королева - Холт Виктория

Я ступила на опасный путь. Но я не сожалела. Я была беспечна и полна жизненных сил, была убеждена, что завоюю то, чего желаю.

КЕНИЛВОРТ

Я должна была явиться к королеве в Гринвич, и, пока я плыла на баркасе по Темзе, душа моя была потрясена шумом, возбуждением, праздником жизни большого города и той мыслью, что я возвращаюсь к этой жизни. Река была оживленнейшей артерией страны. По ней плыли всевозможные суда, все в направлении дворца.

Среди судов был позолоченный баркас лорда мэра, который сопровождала череда более скромных суденышек его приближенных. Лодочники в серебряных кокардах насвистывали и пели, ловко управляя своими легкими суденышками между громоздких баркасов, успевая переговариваться друг с другом. В одной лодке сидела девушка, очевидно, дочь лодочника, она играла на лютне и напевала «Плыви, моя лодочка» – песню, которую пели уже на протяжении, наверное, сотни лет – сильным хрипловатым голосом, к восторгу пассажиров других лодок. То были сцены, типичные для главной реки Лондона.

Мое настроение менялось, от уныния к восторгу. Но, что бы там ни случилось, я обещала себе, что больше не позволю ссылать себя в провинцию. Я стану следить за своим языком, но не слишком строго, впрочем, потому что знала, как королеве нравятся некоторые мои колкие замечания. Я буду держаться строго и почтительно с ее фаворитами – Хинеджем, Хэттоном и графом Оксфордом, а в особенности с графом Лейстером.

Я уверяла себя, что изменилась за эти восемь лет, но утешалась тем, что не к худшему. Я повзрослела, родила нескольких детей, и знала, что при этом мужчины находили меня еще более привлекательной, чем прежде. Я была настроена решительно в одном: я не позволю мужчине выбрасывать себя, как использованную вещь, как это случилось прежде. Конечно, утешала я себя, Роберт поступил так со мной только из-за королевы. Не было другой женщины, которая смогла бы ему заменить меня, кроме королевы. Однако моя женская гордость была жестоко попрана, и в будущем – если только у меня будет будущее с Робертом – я дам ему понять, что не позволю поступать с собой так.

Была весна, и королева переехала в Гринвич, который она любила особенно в это время года. Для ее приезда все было приготовлено и освежено; в женской половине дворца, среди леди, прислуживающих королеве, я нашла старых знакомых: Кейт Кэри, леди Говард Эффингэм, Энн, леди Уорвик и Кэтрин, герцогиню Хантингдон.

Кейт была сестрой моей матери и кузиной королевы; Энн – женой брата Роберта Эмброуза, Кэтрин – сестрой Роберта.

Тетя Кейт обняла меня, сказала, что я выгляжу хорошо и что она рада видеть меня вновь при дворе.

– Ты исчезла надолго, – сказала мне с гримаской Энн.

– Она исчезла в своей семье и теперь может похвалиться достигнутым за эти годы, – сказала тетя Кейт.

– Королева вспоминала тебя, – добавила Кэтрин. – Правда, Энн?

– Правда. Однажды она сказала, что девушкой ты была одной из красивейших фрейлин, что бывали при дворе. Она любит, когда ее окружают красивые люди.

– Она настолько меня любит, что удалила от себя на восемь лет, – напомнила я им.

– Она полагала, что муж нуждается в тебе, и не хотела лишать его жены.

– Именно поэтому она посылает его в Ирландию?

– Тебе следовало бы поехать с ним, Леттис, – заметила моя тетка Кейт. – Не следует отпускать мужей слишком далеко.

– О, я позволяю Уолтеру развлекаться.

Кэтрин засмеялась, но обе другие фрейлины были серьезны.

– Дорогая моя Леттис, – сказала мне Кейт, моя мудрая тетушка, – не дай Бог такие твои слова услышит королева. Она не любит ветрености среди семейных людей.

– Странно с ее стороны так уважать замужество, когда она всячески оттягивает свое собственное.

– Есть вещи, которые нам не дано знать, – чопорно отвечала тетя. – Она увидится с тобой за ужином завтра, ты назначена одной из леди-дегустаторов. Я не сомневаюсь, что ей есть что сказать тебе. Ты знаешь, она любит поговорить без церемоний за столом.