Блистательный маркиз - Куин Джулия

— О, все не так уж плохо, — поспешно сказал он. — И потом, я же обещал проводить вас домой.

— Джеймс, я каждый день хожу домой одна.

— Тем не менее я хотел бы сдержать свое обещание.

— Я с удовольствием освобожу вас от него. В конце концов кто мог ожидать, что вас собьют с ног?

— Честно говоря, мне совсем не больно. Просто я не могу передвигаться со своей обычной скоростью.

Она в нерешительности смотрела на него.

— К тому же, — добавил он, чувствуя, что необходимо подкрепить свои доводы, — нам надо обсудить субботний прием у леди Дэнбери.

— Ладно, — неохотно согласилась она. — Но вы должны пообещать, что скажете, когда боль станет невыносимой.

Нет ничего проще, поскольку у него вообще ничего не болит. Во всяком случае, не в том смысле, который она в это вкладывает.

Не успели они сделать и нескольких шагов, как Элизабет повернулась к нему и озабоченно спросила:

— С вами все в порядке?

— В полном, — заверил он ее. — Теперь, когда вы овладели искусством самозащиты, мы могли бы перейти к другим аспектам вашего обучения.

Она вспыхнула:

— Вы имеете в виду…

— Именно.

— Вам не кажется, что лучше начать с флирта?

— Элизабет, на этот счет вам не о чем беспокоиться.

— Но я не имею ни малейшего понятия, как это делается!

— Я только хотел сказать, что у вас это получается самым естественным образом.

— Нет! — с нажимом произнесла она. — Каким это еще образом? Я не имею ни малейшего понятия, что полагается говорить мужчинам.

— По-моему, вы всегда находите, что сказать мне. Разумеется, — поправился Джеймс, — когда не пытаетесь следовать эдиктам миссис Ситон.

— Вы не в счет.

Он кашлянул.

— Почему это?

— Не знаю, — сказала она, слегка качнув головой, — но вы не считаетесь. Вы совсем другой.

Он снова кашлянул.

— Я не так уж отличаюсь от других представителей моего пола.

— Ну, если вам непременно нужно знать — с вами гораздо легче разговаривать.

Джеймс задумался, переваривая услышанное. До встречи с Элизабет он гордился тем, что одним взглядом мог лишить дара речи любую хныкающую дебютантку и ее цепкую мамашу. Весьма эффективный прием, который он перенял у своего отца.

Исключительно из любопытства он устремил на Элизабет самый что ни па есть надменный взгляд маркиза Ривердейла, от которого взрослые мужчины бросались врассыпную, и спросил:

— А что, если бы я смотрел на вас вот так?

Она залилась смехом.

— О, перестаньте! Умоляю вас! Я сейчас умру со смеху.

— Простите, не понял?

— Прекратите, Джеймс. Ну же! Вы похожи на маленького мальчика, который возомнил себя герцогом. Мой младший брат постоянно практикует на мне этот фокус.

Уязвленный в самое сердце, он поинтересовался:

— Сколько лет вашему брату?

— Восемь, но… — Элизабет расхохоталась, не в состоянии продолжать.

Джеймс не мог припомнить, когда последний раз над ним смеялись, и тем более ему не доставило особого удовольствия сравнение с восьмилетним мальчиком.

— Уверяю вас, — произнес он ледяным тоном, — что…

— Ни слова больше! — выдавила она сквозь смех. — Право, Джеймс, не стоит пыжиться, изображая из себя аристократа, если им не являешься.

Никогда за всю его деятельность в качестве агента военного ведомства он не испытывал подобного искушения открыть свое истинное имя. У него просто чесались руки схватить ее за плечи, встряхнуть и заорать: «Я самый настоящий маркиз, дурочка! И могу быть первосортным снобом, если пожелаю».

Впрочем, было что-то необычайно привлекательное в ее безыскусном веселье. А когда она повернулась к нему и сказала: «О, Джеймс, пожалуйста, не обижайтесь! Это комплимент. Вы слишком милы для аристократа», — он решил, что это, пожалуй, самый восхитительный момент в его жизни.

Его взгляд был устремлен на ничем не примечательный островок грязи, поэтому Элизабет пришлось пригнуться, чтобы оказаться на линии его видения.

— Вы меня простили? — спросила она игривым тоном.

— В глубине души…

— Если вы не простите меня, мне придется еще разочек попрактиковаться в боксе.

Он вздрогнул:

— В таком случае я вас прощаю.

— Я так и думала. Идемте домой.

Интересно, подумал он, почему, когда она сказала «домой», ему показалось, что это относится к ним обоим?..

Глава 11

Переступив порог коттеджа, Элизабет поразилась, как мало ее заботит состояние собственного дома. Зеленые шторы из дамаста выцвели, стены нуждались в покраске. Добротная мебель еще держалась, но обивка протерлась, и хитроумно разложенные подушки прикрывали наиболее изношенные места. Комнаты казались пустыми, лишенные украшений и безделушек. Все сколько-нибудь ценное давно перекочевало либо в ломбард, либо к проезжему торговцу.