Блистательный маркиз - Куин Джулия

— Вы полагаете, он был на это способен?

— Не знаю. Я все-таки представлял некоторую ценность в качестве его единственного наследника. Но он не мог жить, не издеваясь над кем-то, а когда не стало мамы… — Он пожал плечами.

— Должно быть, ваша тетка — незаурядная женщина.

Он посмотрел на нее, более всего желая рассказать ей правду, но не мог себе этого позволить. Пока.

— Да, — сказал он севшим от эмоций голосом. — Она спасла меня. Это так же верно, как если бы она вынесла ребенка из горящего здания.

Элизабет коснулась его щеки.

— Видимо, она все-таки научила вас радоваться жизни.

— Она не оставляла попыток потискать меня, — сказал он. — В течение первого года я всячески уклонялся от проявлений ее любви. Боялся, что если она обнимет меня, то дядя изобьет ее. — С сердитым смешком он взъерошил волосы. — Можете себе такое представить?

— Что еще вы могли подумать? — тихо спросила Элизабет. — Ваш отец был единственным мужчиной, которого вы знали.

— Она научила меня любить. — Он судорожно вздохнул. — Может, я еще не готов к прощению, но что такое любовь, знаю.

— Ваш отец не заслуживает прощения, — сказала она. — Я всегда старалась следовать Божьим заповедям и представляю, что значит подставить другую щеку, но ваш отец не заслуживает прощения.

Джеймс помолчал, затем повернулся к ней и сказал:

— Мне было двадцать, когда он умер. Я не пошел на его похороны.

Последнее оскорбление, которое ребенок может нанести родителю. Элизабет кивнула с мрачным одобрением:

— Вы виделись с ним, пока росли?

— Приходилось иногда. Это было неизбежно. Ведь я его сын. С точки зрения закона у тетки не было никаких прав. Она сильная женщина и сумела подчинить его своей воле. Он никогда не встречал женщин, способных противостоять ему, и не представлял себе, что с ней делать.

Потянувшись к нему, Элизабет нежно поцеловала его в лоб.

— Я включу вашу тетку в свои вечерние молитвы. — Она провела ладонью по его щеке, устремив на него печальный взор. Она сожалела, что не в ее власти повернуть время назад, прижать к себе маленького мальчика, каким он был когда-то, и показать ему, что мир может быть безопасным и полным любви.

Джеймс повернул голову и прижался губами к ее ладони, впитывая тепло ее кожи и преклоняясь перед теплом ее сердца.

— Благодарю вас, — шепнул он.

— За что?

— За то, что были здесь. Что выслушали меня. За то, что вы есть.

— Тогда и я благодарю вас, — прошептала она в ответ. — За то же самое.

Глава 16

Провожая Элизабет домой, Джеймс понял, что в его жизни наступил перелом. Все это время, вынужденный уйти из военного ведомства, он скорее плыл по течению, чем жил, мучаясь сознанием, что необходимо определиться со своим будущим. Но его не прельщали открывавшиеся перед ним возможности. Он понимал, что должен жениться, но его реакция на женщин, с которыми приходилось встречаться в Лондоне, была однозначно прохладной. Землям и поместьям не хватало хозяйской руки, но он не мог назвать своим домом Ривердейл-Касл, где в каждом углу ему чудилась тень отца.

Однако за минувшую неделю жизнь его круто изменилась. Впервые за целый год ему чего-то хотелось. Точнее, кого-то. Ему была нужна Элизабет.

Он был покорен еще до последних драматических событий. Очарован и одержим до такой степени, что решил жениться. Но в конюшне, когда он пытался утешить Элизабет, с ним случилось нечто странное и непостижимое.

Джеймс рассказал ей то, что годами скрывал от всех. И по мере того как он изливал свою душу, пустота внутри его заполнялась. Вместе с этим пришло понимание, что его чувства к Элизабет гораздо глубже, чем очарование или одержимость.

Он отчаянно нуждался в ней.

И знал, что не найдет покоя, пока не сделает ее своей, не изучит каждый дюйм ее тела и каждый уголок души. Если это любовь, он с радостью отдаст себя в ее руки.

Однако он не мог пренебречь своим долгом и нарушить данное тетке обещание. Он должен разоблачить шантажиста, черт бы его побрал! Учитывая, сколько Агата сделала для него в детстве, он просто обязан раскрыть эту тайну. Элизабет любит Агату. Она поймет. К тому же он не собирался сидеть сложа руки, хотя по-прежнему считал, что лучший способ разоблачить шантажиста — это дождаться следующего письма. Он устал ждать.

Джеймс посмотрел на Элизабет с ее бездонными голубыми глазами и безупречной кожей и принял решение.