Блистательный маркиз - Куин Джулия

— Я вас не похищал, — угрюмо возразил он. Она всплеснула руками.

— Как, скажите на милость, вы собираетесь защищать мою честь, когда я выйду замуж?

— Вы не выйдете замуж за Данфорда, — проворчал он.

— Ну, если вы так считаете, — произнесла Элизабет так серьезно и осторожно, что он понял: она снова умирает от смеха. — А теперь… почему бы вам не сказать мне, чем плох капитан Эндрайн?

Последовала продолжительная пауза, прежде чем Джеймс выпалил:

— Он сутулится.

Снова пауза.

— Вы отвели его кандидатуру только потому, что он сутулится? — недоверчиво спросила она.

— Это признак внутренней слабости.

— Вот как?

Джеймс понял, что недостатки Эндрайна не должны ограничиваться сутулостью.

— Не говоря уж о том… — поспешно сказал он и запнулся, пытаясь придумать что-нибудь правдоподобное, — …что он однажды повысил голос на свою мать в присутствии посторонних.

Элизабет молчала, явно не в состоянии ответить. Было ли это связано со сдерживаемым смехом, или она онемела по какой-то иной причине, Джеймс не знал.

И признаться, не хотел знать.

— Э-э… это было крайне неуважительно, — добавил он. Внезапно она протянула руку и потрогала его лоб:

— Вас не лихорадит? По-моему, у вас жар.

— Нет у меня никакого жара.

— Но вы ведете себя так, словно он у вас есть.

— А вы уложили бы меня в постель и окружили бы нежной заботой, будь у меня жар?

— Нет.

— Тогда у меня нет жара.

Она отступила на шаг.

— В таком случае я лучше пойду.

Джеймс прислонился к стене, чувствуя себя совершенно разбитым. Это она довела его до такого состояния. Если он не ухмыляется, как идиот, то пребывает в ярости. Бели он не в ярости, то охвачен похотью. А когда не страдает от похоти… то ухмыляется. И так далее.

Он смотрел, как она открывает дверь, завороженный изящной формой ее затянутой в перчатку руки.

— Джеймс! Джеймс!

Вздрогнув, он поднял голову.

— Вы уверены, что капитан Эндрайн сутулится?

Джеймс кивнул, зная, что завтра же его ложь будет разоблачена, но надеясь, что придумает другую, более удачную, взамен этой.

Элизабет поджала губы.

Все внутри у него сжалось, а затем перевернулось.

— Вам не кажется это странным? Военный — и вдруг сутулится?

Он беспомощно пожал плечами:

— Я же говорю, что за него не следует выходить замуж.

Она издала забавный горловой звук.

— Возможно, мне удалось бы улучшить его осанку.

Джеймс только и мог, что покачать головой:

— Вы удивительная женщина, Элизабет Хочкис.

Кивнув ему, она вышла наружу. Однако прежде чем закрыть дверь, просунула голову назад.

— Кстати, Джеймс…

Он поднял на нее глаза.

— Перестаньте сутулиться.

Глава 14

На следующий день Элизабет притаилась возле главных ворот Дэнбери-Хауса, проклиная вначале собственный идиотизм, затем собственную трусость и, наконец, все на свете.

Накануне, последовав совету Сьюзен, она оставила в Дэнбери-Хаусе свою записную книжку, в которую заносила все хозяйственные расходы. Поскольку без книжки она была как без рук, у нее были все основания вернуться за ней во время приема.

«Нет ничего подозрительного в моем появлении здесь, — убеждала она себя. — Я забыла свою записную книжку. Она мне совершенно необходима. Я не могу прожить без нее до понедельника».

Конечно, оставалось еще объяснить, зачем она вообще принесла в Дэнбери-Хаус записную книжку, которая никогда раньше не покидала коттеджа Хочкисов.

Элизабет дождалась четырех часов, когда гости, по всей вероятности, выйдут в сад погреться на теплом деревенском солнышке. Леди Дэнбери упомянула про теннис и чай на южной лужайке. Это был не совсем тот маршрут, которым воспользовалась бы Элизабет, чтобы забрать свою книжку, но не было никакой причины, запрещавшей ей подойти к леди Дэнбери и узнать, не попадалась ли ей книжка.

Никакой причины, кроме ее гордости.

Господи, до чего же ей отвратительна эта затея! Элизабет казалась себе отчаявшейся интриганкой. В каждом порыве ветра ей чудились удрученные вздохи родителей, взиравших с небес, как она позорит себя. Можно себе представить, как бы они ужаснулись, если бы слышали неуклюжие оправдания, с помощью которых она надеется проникнуть на прием, на который ее не приглашали.

И все для того, чтобы познакомиться с мужчиной, который, вполне вероятно, еще и сутулится.