Несущая свет. Том 2 - Гиллеспи Донна

— Не сейчас, — умоляющим голосом прошептал он ей. — Подожди, пока они успокоятся и немного придут в себя!

Когда шум немного поутих, Зигвульф снова закричал:

— Наш ответ этому волчьему отродью может быть только один: надо сжечь этот эдикт. Давайте устремимся снова на крепости неприятеля, словно туча разъяренных ос. Мы нахлынем на них, словно пенная морская волна на песчаный берег!

Пока толпа переживала новый приступ неистовства и восторга от этих слов, Ауриана наблюдала за Децием: он изо всех сил пытался скрыть выражение презрения и насмешки, — именно эти чувства вызвало в нем безрассудство толпы.

Зигреда ударила в бронзовый гонг, призывая всех к тишине.

— Желает ли кто-нибудь возразить против подобного решения? Хочет ли кто-нибудь пойти против воли племени? — Зигреда слышала о том, что у Аурианы есть свои соображения по этому поводу.

Гейзар бросил на Зигреду одобрительный взгляд, а затем начал с нарочитым видом обегать глазами всех присутствующих, пока его взгляд не остановился на Ауриане.

— Говори, Ауриана, у тебя такое выражение лица, будто ты хочешь что-то возразить.

Ауриана медленно поднялась со своего места с таким трудом, как будто ее гнул к земле нелегкий груз горечи и испытываемого ею страха. Чтобы переубедить этих людей, ей понадобится предпринять неимоверные усилия — она была исполнена решимости, как будто собиралась остановить на полном скаку взбесившуюся лошадь. Мучившая ее тошнота, усилившаяся было от страха, неожиданно отпустила ее. Когда она шла к освещенному огнями кругу, она явственно ощущала прикосновение шерстяного платья к своему телу при каждом движении. Может быть, чей-то пристальный взгляд заметил, что веревка вокруг ее талии была завязана не так туго, как всегда. Ауриана ощущала на себе враждебный взгляд Гейзара, который оглядывал ее с головы до ног, как бы пытаясь заглянуть под одежду и заметить неуловимые еще признаки беременности.

«Я должна гнать от себя подобные мысли, — думала Ауриана. — Я обязана сосредоточиться, чтобы сказать своему народу все, что хочу сказать».

Во мраке многие видели только светлый ореол вокруг ее распущенных волос, в руках она держала копье, устремленное острием в небо. Гейзар заметил с чувством недовольства, что появление Аурианы перед соплеменниками вызывает у них большее благоговение и интерес, чем появление Зигвульфа или Вульфстана. Толпа сразу же умолкла и успокоилась.

«Она даже не осознает свое собственное мужество и свою способность вселять мужество в души других, — думал Витгерн. — Она, словно рука Фрии, распростертая над нами».

Ауриана начала говорить тихо медленно, чуть нерешительным голосом.

— Трудно идти против воли всего народа, но я должна смиренно принять выпавший мне жребий. Я считаю, что Зигвульф неправ. Мы вовсе не непобедимы, несмотря на то, что одержали множество побед в последние годы, захватив множество повозок, груженых острыми мечами, — с каждым словом голос Аурианы креп и становился все более звучным. — Я, как и вы, до недавнего времени считала, что мы окончательно сломили неприятеля. Но теперь я отчетливо вижу следующее: все эти годы противник не пускал в ход против нас свои истинные силы, всю свою мощь.

Эти слова неприятно поразили всех собравшихся, отрезвляя их, словно холодный ливень. «Теперь люди чего доброго подумают, что она просто не хочет сражаться с неприятелем, напрягая все свои духовные и физические силы», — с опаской думал Витгерн.

— Мне кажется, вы не осознаете размеров грозящей нам опасности, мощь нашего неприятеля — потому что вы мало знаете о нем. Я видела их чертежи, изображающие весь мир, и рисунки всех тех мест, которые принадлежат Риму. Это огромные богатые пространства, которые вам даже трудно себе представить. Я видела лагеря, в которых живут их солдаты. Они расположены по всем землям, на огромных расстояниях, чтобы попасть туда, вам следовало бы идти полных три луны, некоторые из этих военных лагерей расположены вдоль берега моря. Галльские купцы, живущие у стен крепости Могонтиак, в один голос говорят о том, что сюда перебрасывается огромное количество солдат с далекого таинственного острова Альбион. Они утверждают, что это может означать только одно: Рим готовится к великой войне, по сравнению с которой все наши битвы и сражения могут показаться не более как маленькой стычкой. Никто не знает доподлинно, против какого именно народа затевается эта война, но подготовка к ней уже ведется изо дня в день. Сам характер нового Императора таит в себе для нас настоящую угрозу, — продолжала Ауриана, и голос ее теперь обрел полную силу, торжественная тишина воцарилась вокруг, соплеменники тянулись к ней и впитывали каждое ее слово. — Конечно, он никакой не бог, несмотря на все свои притязания на божественность. Мы бы не назвали его даже и настоящим мужчиной. Он не участвовал ни в одном сражении, потому что его собственный отец считал его недостойным для поля битвы и держал его дома. Вы можете сказать мне на это: вот и хорошо, в таком случае мы с легкостью разобьем его. Но такой ход мыслей был бы глупостью и роковой непоправимой ошибкой, потому что их народ не похож на наш и законы у него совсем другие. Мощь и магическая сила их войска происходит не от доблести и священной воли их вождей, а от следования примечательным обычаям, состоящим в полном повиновении солдат своим командирам и в слаженных действиях на поле боя. Если их Император отдаст приказ выступить всем солдатам против нас, они сделают это все, как один.