Озорница - Медейрос Тереза

— Я писал тебе каждый день с тех пор, как вернулся в Лондон.

— Письма у тебя всегда хорошо получались, как я посмотрю, вот только почему-то ты забывал отправлять их по адресу, — возразила Эмили, по-детски болтая ногами.

— Почему ты мне с самого начала просто не сказала, что ты дочь Дэвида?

— А вам не кажется, господин Коннор, что мы видим жизнь не такой, как она есть, а постоянно что-то выдумываем? Вы ожидали увидеть Клэр Скарборо в образе маленькой девочки, а я считала вас бесчувственным чудовищем, способным присвоить золотой прииск своего компаньона и бросить его дочь на произвол судьбы.

У Джастина под кожей взбугрились и заиграли желваки, он начинал сердиться, но решил не сдаваться под градом упреков и выстоять во что бы то ни стало.

— Прости, что не оправдал твоих ожиданий. Если бы мне доложили о твоем приходе, я бы загодя наточил клыки и заострил рога. Дело в том, что во время восстания маори захватили золотой прииск, я остался ни с чем, но волноваться за тебя, как мне казалось, не было причин: я был уверен, что отец оставил тебе достаточно денег. Откуда мне было знать, что мисс Винтерс окажется большой су..?

— …дрянью, — поспешно перебила его Эмили. — Вы забываетесь, милорд. Не следует распускать язык в присутствии детей, которые находятся под вашей опекой. Вам должно быть известно, что дети все схватывают на лету и запоминают самое худшее.

Девушка слезла с игрушечной лошадки, и под грубой тканью плохо пошитого платья зазывно перекатилось крутое бедро. С полуоткрытым ртом она смотрела на Джастина темными глазами, пылавшими огнем обвинения. «Доведется ли вновь увидеть смех в ее глазах?» — грустно подумал герцог, разглядывая Эмили. За зиму загар почти сошел, и кожа на ее лице приобрела легкий персиковый оттенок, скулы обострились и запали щеки. Что она пережила за долгое путешествие от Новой Зеландии до Англии? Какие тяготы выпали на ее долю? В присутствии Эмили сердце билось учащенно, будто пыталось вырваться на волю.

— Мисс Винтерс сказала мне, что она будто бы поручила своим сотрудникам доставить тебя ко мне. По ее словам, ты предпочла броситься за борт, лишь бы не попасть в мои руки.

— И она еще смеет упрекать меня в том, что я выдумщица! Я не прыгала за борт. Когда подручные старой ведьмы поняли, что найти богатого опекуна не удастся, они просто вышвырнули меня за борт, как балласт, а может, надеялись накормить своих ближайших родственников — акул.

Джастин крепко сжал ее запястье.

— Если этот мерзавец Барни, — горячо заговорил он, — дотронулся до тебя хотя бы пальцем, я его… — Угроза повисла в воздухе, а пальцы сжались еще крепче при мысли о том, что лопоухий подонок мог коснуться Эмили своими грязными лапами.

— Изволите шутить, — засмеялась Эмили, но глаза остались печальными, и смех не получился. — Ваша любезная мисс Винтерс никогда бы этого не допустила. Она же поручила передать меня моему опекуну с рук на руки, так сказать, в первозданном виде, не испортив продукта.

Джастин отшатнулся, как от удара, и непроизвольно взглянул на свою руку, державшую тонкое запястье; на фоне бледной кожи резко выделялись его пальцы, поросшие поверху темным пушком. У Джастина были сильные руки с тонкими длинными пальцами прирожденного музыканта, который ежедневно проводит несколько часов за фортепьяно, и в то же время это были мозолистые руки человека с железными мускулами, познавшего тяжкий физический труд, в общем, руки настоящего мужчины, способные как на ласку, так и на крайнюю жестокость.

Он принялся нежно массировать след, оставленный его пальцами на запястье девушки.

— Не поверишь, но я действительно готов убить любого мужчину, который посмеет до тебя дотронуться.

Эмили высвободила руку и отошла к окну; не поворачиваясь, насмешливо обронила:

— Жаль, что дуэли нынче не в моде, а то бы ты мог вызвать самого себя на смертельную схватку. Между прочим, из Пенфелда вышел бы прекрасный секундант.

Джастин тяжело вздохнул. Бесполезно спорить с мисс Скарборо, старающейся все обратить в злую шутку, остается только надеяться, что удастся завоевать на свою сторону прежнюю Эмили.

— Почему ты не стала дожидаться меня в Новой Зеландии, как мы договаривались? — мягко спросил Джастин. — Ведь я же обещал за тобой приехать.

— Я и так слишком долго ждала вас, господин Коннор! — воскликнула Эмили. — А чем я должна была заняться? Сидеть у окна и ждать, пока птицы совьют гнездо у меня на голове? Нет уж, покорно благодарю. Семь лет только и делала, что ждала. Семь долгих лет я мечтала, надеялась, молилась. Часами просиживала у окна, уткнувшись носом в стекло, пока не начинало казаться, что нос отмерзнет от холода и отвалится. Даже когда перестала надеяться и возненавидела тебя, все же порой просыпалась по ночам и прислушивалась, не ты ли взбираешься по лестнице.