Пляска богов - Робертс Нора

— Ларкин винит себя. Глупо.

— Конечно, глупо. Но дело не только в этом. Он сидел с тобой всю ночь, потому что очень любит тебя. Ну, как голова?

— Что? А… Лучше, — поняла она. — Гораздо лучше. Спасибо. Боже, что мне теперь делать?

— Разберешься. Сейчас принесут чай — один из моих настоев. Мы туда кое-что добавим. Тебе нужно выпить все. Посмотрим, как наше плечо.

— Если я останусь в Гилле, то предам то, для чего рождена. То, что соединило нас. Гленна, я не могу. Чувства, желания — все это не способно изменить мою суть.

— Долг и любовь. Они тоже могут воевать между собой. А теперь расслабься. Попробуй дыхание по системе йоги. Ты сильная женщина, Блэр. Разумом, телом и душой. Многие люди не понимают, как трудно быть сильной женщиной. Хотя могу поспорить, что Ларкин это понимает.

Позже, когда Блэр поела и почувствовала прилив сил, она убедила Ларкина, что ей нужно прогуляться. Казалось, он был готов подхватить ее на руки при малейшем признаке слабости. Слабость действительно накатывала на нее, только не телесная, а душевная. Блэр должна была сказать ему — он этого заслуживал, — что не может ему ничего обещать. Когда завершится то, для чего их призвали боги, она покинет его. Блэр знала, что значит быть отвергнутым, и всей душой желала, чтобы все сложилось иначе. Хотела стать другой.

Они оказались во внутреннем дворике с фонтаном, куда выходило окно ее комнаты. Ярко светило солнце, в свежем воздухе ощущалось первое дыхание осени.

— Остался всего месяц, — сказал Ларкин, садясь вместе с Блэр на скамью из голубого мрамора.

— Мы будем готовы.

— Да. Через несколько дней Мойра возьмет меч.

— А если не она? Если ты?

— Нет. — Ларкин дернул плечом. — Я точно знаю, и Мойра тоже. И слава богу.

— Но твоя семья? Это место? Ты привязан к нему с рождения. Кровными узами.

— Совершенно верно. — Ларкин взял ее руку и стал лениво теребить пальцы. — Тут моя родина, и я всегда буду по ней скучать.

— Ты… что? Скучать? Почему? Мы победим. Мне досталось, но это не значит, что они сильнее.

— Нет, не значит. И они не сильнее нас. — Ларкин оторвал взгляд от ее пальцев и посмотрел ей в глаза. — Потому что мы будем биться до последнего человека. До последней капли крови.

— Тогда почему…

— Позволь мне спросить кое-что, о чем мы долго не решались заговорить. Все ли вампиры из твоего мира пришли сюда вместе с Лилит?

— Нет. Конечно, нет.

— Значит, когда мы выиграем эту битву, война все равно продолжится. Ты будешь охотиться, как делала это раньше. Здесь останется армия, способная противостоять тем вампирам, которые сумеют выжить. Народ Гилла уже знаком с этими тварями, а люди в твоем мире еще нет.

— Нет. — Значит, он понимает. — Я хочу… Прости. Я не могу отступать. Если бы… нет.

— Для тебя это невозможно. Но не для меня. Я вернусь вместе с тобой, буду сражаться рядом.

— Не поняла?

— Астор. Думаешь, я позволю нам расстаться?

— Ты не можешь уйти отсюда.

— Почему? Мойра будет править, а мой отец всегда поможет ей советом, если это потребуется. Здесь останутся мой брат и муж моей сестры, чтобы возделывать землю и ухаживать за лошадьми.

Блэр подумала о его матери, сестре, брате. Об отце Ларкина и о том, какое было лицо у Риддока, когда он обнимал сына.

— Ты не можешь оставить семью.

— Да, это тяжело — расставаться с любимыми людьми. Они должны держаться вместе, и покидать их нужно только по необходимости. А не так, как тебя бросил отец, Блэр.

— Результат один.

— Нет, нет. Совсем другое дело, когда расстаешься с любовью. Людям часто приходится уезжать от родителей. Таков естественный порядок вещей.

— Они уезжают в соседний город или в другую страну. Но не в другой мир.

— Бесполезно пытаться меня отговорить. Я уже давно все для себя решил. Мойра знает, хотя мы и не говорили об этом. И моя мать тоже.

Он посмотрел прямо в глаза Блэр.

— Думаешь, я буду сражаться, рисковать всем, чтобы потом отступиться от той, что мне дороже всего в этом мире, во всех мирах? Если понадобится, я готов умереть. Но если мне суждено остаться в живых, ты будешь моей. И все.

— И все?

— Я подумал, что если у тебя дома нет близких родственников, мы можем сыграть свадьбу здесь. А потом повторить в твоем Чикаго.

— Свадьбу? Я не говорила, что выйду за тебя. И вообще за кого-нибудь.

— Конечно, ты за меня выйдешь! — Ларкин похлопал ее по здоровому колену. — Ты любишь меня. А я люблю тебя. — Он не давал ей возразить. — Я хотел тебе сказать об этом еще в первую нашу ночь. Но мне кажется, мужчина не должен делать таких признаний, когда он в постели с женщиной. Откуда ей знать, говорит ли это его сердце или…

— О боже.

— Я хотел тебе сказать еще несколько раз, но все время убеждал себя, что еще не время. А потом вдруг понял, что едва не опоздал. Ты спрашивала, что я говорил тебе, когда ты проснулась. Сейчас объясню. Смотри на меня.

Он обхватил ладонями ее щеки.

— Я сказал, что ты мое дыхание, мой пульс, мое сердце, мой голос. Я сказал, что буду любить тебя и после того, как они умолкнут. Я буду любить тебя, и только тебя, вечно. Поэтому ты станешь моей женой, Блэр. А я пойду за тобой, буду сражаться рядом с тобой. Мы будем жить вместе, любить друг друга, мы станем семьей.

— Мне нужно… Мне нужно встать. — Она поднялась и нетвердой походкой направилась к фонтану. Ей не хватало воздуха. Она подошла к воде и наклонилась, чтобы прохладные капли освежили лицо.

— Никто еще так меня не любил. И я не знаю, не уверена, любил ли меня вообще кто-нибудь до тебя. Никто не предлагал мне того, что предлагаешь ты. — Блэр повернулась к нему. — И я не дура, чтобы отказываться от этого. Не дура. Мне казалось, что я уже один раз любила, но то чувство не идет ни в какое сравнение с тем, что я испытываю к тебе. Я думала, что должна быть сильной и пережить расставание. И не знала, что в тебе хватит силы, чтобы пойти со мной. Хотя должна была знать.

Ларкин встал. Она вернулась к скамейке и протянула ему руку.

— Я стану твоей женой — где угодно. Это честь для меня.

Он поцеловал ее ладони, потом осторожно притянул к себе и коснулся губами ее губ.

— Обними покрепче, — шепнула она. — Я же охотник за вампирами. Не рассыплюсь.

Ларкин со смехом приподнял ее.

— Осторожнее с ней! С ума сошел?

Ларкин улыбался, глядя на приближающуюся Мойру.

— Немного. Мы помолвлены.

— О! — Мойра остановилась и прижала ладони к сердцу. — Как чудесно! Благослови вас бог. Я так рада.

Она поцеловала Блэр, потом Ларкина.

— Нужно отпраздновать это событие. Пойду скажу остальным. У Киана возникла идея… но это подождет.