Северное сияние - Робертс Нора

— Какая разница, как он выглядит, Сисси?

— Для меня — большая. Сделай мне «Лосиную голову» и двойную водку со льдом.

— А народ в основном ставит на этого канадца, Тони Китона.

— У нас тут болеют за канадцев? — удивился Нейт. Джим тем временем готовил заказ для клиентов Сисси.

— Нет. За собак. Его упряжку Уолт Нотти вырастил.

— Тогда двадцатку на канадца.

— Пива?

— Спасибо, Джим. Кофе. — Предоставив Джиму и Сисси заниматься напитками и одновременно спорить, чей фаворит лучше, Нейт повернулся к соседу: — Как поживаешь, Джон?

— Сплю плохо. Пока. — Джон заметил страницу и отложил книгу. — Никак это зрелище из головы не идет.

— Это тяжело. Ты же хорошо знал Макса. Статьи в его газету писал…

— Ежемесячный обзор книжных новинок. Платили, правда, мало, но мне нравилось. Не уверен, что Кэрри не закроет газету. Надеюсь, что нет.

— Кто-то мне говорил, что и Гэллоуэй им пописывал. Тогда, в самом начале.

— У него неплохо получалось. Если бы уделял этому больше внимания, мог бы и большего добиться.

— Ну, это универсальная формула.

— Он был разносторонне одарен. — Джон украдкой взглянул на Чарлин. — Но он своих талантов не развивал. Разбазарил все.

— И эту женщину тоже?

— Тут я не могу быть объективным. По моему мнению, он не вкладывал в эти отношения сил. Как и всего остального. Было у него и по нескольку глав к начатым романам, десяток недописанных песен, бессчетное число незаконченных столярных изделий. У этого парня руки были на месте, ум творческий, а вот дисциплины или честолюбия — ноль.

Нейт прикинул возможные варианты. Три человека, которых связывают место жительства, призвание — литература — и любовь к горам. И двое из трех любят одну женщину.

— Может быть, он бы мог это исправить, будь у него шанс.

Джон жестом попросил Джима наполнить его стакан.

— Может быть.

— Читал его вещи?

— Читал. Мы часто с ним брали по пивку, иногда и покуривали, — признался Джон с легкой улыбкой. — И говорили о философии и политике, о литературе, о роде человеческом. Молодые интеллектуалы. — Джон поднял стакан. — Идущие в никуда.

— Ходил с ним в горы?

— А как же, это же приключение. Молодые интеллектуалы за приключениями на Аляску и едут. Счастливые были денечки. Ни за что бы не хотел их вернуть. — Он улыбался своим воспоминаниям и потягивал виски.

— Вы с ним дружили?

— Да. Мы были друзьями, во всяком случае, на этом вот интеллектуальном уровне. Я завидовал, что у него такая женщина; это ни для кого секретом не было. Его, по-моему, это забавляло, давало чувство превосходства надо мной. Я был более образован. Но его это не колыхало, он и так все имел.

Джон задумчиво смотрел в стакан.

— Подозреваю, он и сейчас бы забавлялся тем, как я ревную к нему эту женщину.

Нейт помолчал.

— Вы в горы ходили группой или вдвоем?

— Хм-мм… — Джон поморгал, словно очнулся ото сна.

«Воспоминания, — подумал Нейт, — разновидность сновидений. Или ночных кошмаров».

— Группой. Товарищи по безумствам — вот кто мы все были. Помню, летом пошли на Денали — так группы и одиночки лезли на эту махину, как муравьи на гигантский пирог. Вот время было! Базовый лагерь — что маленький город. И наша ошалелая компашка.

— Ты и Пэт?

— Не только. Еще Джекоб, Отто, Деб с Гарри, Эд, Бинг, Макс, Хоппы, Сэм Бивер — этот умер два года назад от легочной эмболии. А еще… сейчас, сейчас… еще Мэки старший там был. Они с Бингом, помнится, подрались из-за какой-то ерунды, и Хопп — покойный — тогда их еще разнимал. Хоули был, но он, пьяный, упал и головой стукнулся. Мы его на вершину не взяли. Еще была Мисси Джекобсон, вольный фотограф, с которой у меня был короткий и бурный роман, пока она не вернулась в Портленд и не вышла там замуж за водопроводчика.

Он снова улыбнулся.

— Ох уж эта Мисси! Большие карие глаза и умелые руки. Мы, лунатики, устроили из этого восхождения целый праздник. У нас даже флаг с собой был, чтобы водрузить на вершине и сфотографироваться для газеты. Но никто из нас до вершины не дошел.

— Никто?

— В тот раз — никто. Помнится, Пэт потом поднялся. Но в тот раз нас просто преследовали неудачи. Однако ночью в базовом лагере мы были исполнены надежд и устремлений. Пели, трахались, танцевали в волшебном свете белой ночи. Думаю, никогда больше мы не жили такой полной жизнью. Так нам, во всяком случае, казалось.

— И что случилось?

— Гарри заболел. Сам-то не сразу понял, но наутро встал с температурой. Грипп. Все твердил, что здоров. Спорить никому не хотелось. Но он и пяти часов не продержался. Деб и Хопп его вниз спустили. Сэм упал, сломал руку. Мисси тоже расквасилась. Какая-то группа шла вниз и прихватила ее с собой. Погода переменилась, те из нас, кто остался, разбили палатки и сидели, молились, чтобы быстрей распогодилось. А стало еще хуже. Потом заболел Эд, за ним — я. Одно к одному, так что в конце концов пришлось нам повернуть назад. Наш праздник кончился ничем.