Ночной дым - Робертс Нора

— Возьми! — Он сунул Натали огнетушитель.

Ему удалось справиться с основным пожаром; очаги помельче почти не дымили. Он почти победил, но Натали, судя по ужасу в ее глазах, еще не поняла, что чудовище почти побеждено.

— Если надо, туши! — приказал Рай.

Одним прыжком он подскочил к окну и сорвал тлеющие занавески. Ему не было больно. По опыту он знал, что боль придет позже. Пока он сражался с огнем врукопашную.

Когда от тлеющей, почерневшей кружевной занавески остались безобидные клочья, он выхватил огнетушитель из онемевших рук Натали и добил врага.

— Фора у меня была совсем, небольшая… — Заметив, что его куртка дымится, Рай скинул ее с себя и отшвырнул в сторону. — Не будь здесь столько легковоспламеняющихся материалов, огонь не распространился бы так быстро. — Он Поставил на пол почти пустой огнетушитель. — Все кончено! — Рай отпихнул ногой спекшиеся остатки занавески и внимательно огляделся по сторонам в поисках случайной искры или уголька, из которых может разгореться новое пламя. — Все кончено, — повторил он, подталкивая Натали к двери. — Спускайся вниз!

Она споткнулась, едва не упала и зашлась в приступе кашля. В животе все сжалось, голова кружилась. Чувствуя, что сейчас потеряет сознание, она оперлась ладонями о стену и принялась хватать ртом воздух.

— Черт побери, Натали! — Одним прыжком он подскочил к ней, подхватил ее на руки и понес по задымленной ажурной лестнице. — Я же приказал тебе уходить! Неужели ты никогда никого не слушаешь?

Она попыталась ответить, но лишь снова закашлялась. Ей казалось, будто она плывет. И даже когда Рай осторожно уложил ее на прохладный двухместный диванчик, голова продолжала кружиться. Рай между тем продолжал ее отчитывать. Но его ругань доносилась как будто издалека и казалась ей совсем безобидной. Натали думала об одном: если ей удастся вдохнуть — сделать нормальный, глубокий вдох, — першение в горле сразу прекратится.

Увидев, что глаза у нее закатываются, Рай безжалостно, рывком поднял ее, усадил и нагнул Натали голову.

— Не смей терять сознание! — Голос его был сухим, отрывистым, рука уверенно поддерживала ее спину. — Сиди так и глубоко дыши! Ты меня слышишь?

Натали едва заметно кивнула. Он куда-то отошел, Натали вздрогнула, когда порыв свежего воздуха ударил ей в лицо. Распахнув входную дверь и подперев ее, чтобы не закрывалась, Рай вернулся и стал массировать ей спину. Он очень испугался за нее и потому, скрывая страх, поступил вполне естественно — выместил гнев на ней.

— Ты поступила как полная дура! Тебе еще повезло, ты дешево отделалась! Всего лишь наглоталась дыма… Я ведь приказал тебе убираться! Почему ты не послушалась?

— Ты пошел в огонь. — Натали поморщилась; речь была пыткой для обожженного горла. — Вошел… прямо туда.

— Я прошел специальную подготовку. А ты нет! — Он наклонился и внимательно осмотрел ее лицо. Даже под пятнами копоти было заметно, как она смертельно побледнела. Зато глаза снова стали ясными.

— Тошнит? — отрывисто спросил он.

— Нет. — Натали закрыла руками глаза, в которые словно насыпали песку. — Уже нет.

— Голова кружится?

— Нет.

Голос у нее был хриплый, сдавленный. Он представил себе ее горло. Должно быть, сейчас оно горит, как будто в него сунули раскаленную кочергу.

— Вода здесь есть? Я принесу тебе попить.

— Мне уже лучше. — Натали отняла от лица руки и безвольно опустилась на подушку. После того как тошнота прошла, изнутри кольцами начал подниматься страх. — Как же все быстро произошло… как ужасно быстро! Ты уверен, что опасности больше нет?

— Быть уверенным — моя работа. — Нахмурившись, Рай приподнял ей подбородок и снова внимательно осмотрел ее лицо. — Я отвезу тебя в больницу.

— Ни в какую больницу я не поеду! — Натали схватила его за руку, чтобы отшвырнуть, и ахнула. — Рай, твои руки! — Она схватила его за запястья. — Ты обгорел!

Он осмотрел свои руки и увидел волдыри от ожогов. Некоторые из них вздулись и покраснели.

— Ничего страшного.

Натали передернуло.

— Ты был в самом огне, на тебе горела куртка!

— Куртка была старая… Прекрати сейчас же! — приказал он, видя, как в ее глазах скапливаются слезы. — Не реви!

Больше всего на свете, даже больше пожаров, он ненавидел женские слезы. Выругавшись, он впился в ее губы поцелуем, надеясь хоть так остановить потоп. Она обвила его шею руками, удивив силой и настойчивостью. Чувствуя, как дрожат ее губы, он уменьшил напор. Ему захотелось утешить ее, окружить нежностью.