Лицо в темноте - Робертс Нора

— Она великолепна, как все, что вы делаете.

— Какой умный мальчик, Брай. Может, оставим его при себе? — усмехнулся Джонно.

Майкл улыбнулся, не уверенный, следует ли ему смутиться.

— Нет, правда. Мне нравятся все ваши вещи.

— А диско?

— Дрянь.

— Очень умный мальчик, — решил Джонно. — Как вы встретились с Эммой на пляже? — Он продолжал говорить, зная, что Брайану требуется время, чтобы привыкнуть к приятелю дочери.

— У нее возникли некоторые сложности с волной, и я помог ей выбраться на берег. — Майкл обошел инцидент с мастерством подростка, знающего, как перехитрить взрослых. — Она в очень хорошей форме, мистер Макавой. Просто нужно больше тренироваться.

Брайан выдавил еще одну улыбку и взял стакан теплого лимонада.

— Ты много времени уделяешь серфингу?

— Использую каждую возможность.

— Как твой отец?

— Нормально. Он теперь капитан.

— Слышал. А ты, должно быть, закончил школу.

— Да, сэр. В июне.

— Будешь продолжать?

— Вообще-то да. Отец рассчитывает на это.

Достав сигареты, Джонно машинально предложил Майклу. Тот взял, но после первой затяжки у него свело желудок.

— Значит, — немного развеселившись, спросил Джонно, — собираешься идти по стопам отца? Кажется, у вас называют копов плоскостопыми?

— О! — Майкл отважился на еще одну слабую затяжку. — Вряд ли я создан быть полицейским. Вот отец в этом деле мастер. Очень упорный, как было с делом вашего сына. Он годами продолжал работу над ним, даже после того, как его закрыли. — Майкл осекся, испугавшись, что завел об этом речь, и тихо закончил: — Он такой целеустремленный.

— Да, конечно.

Несколько успокоившись, Брайан улыбнулся очаровательной улыбкой, за которую его любили поклонники. Жаль, что он не добавил в лимонад рому.

— Передай ему мои лучшие пожелания, хорошо?

— Ясное дело.

Майкл облегченно вздохнул, когда вошла Эмма, неся поднос с напитками.

Час спустя она провожала его к машине.

— Хочу поблагодарить тебя за то, что ты не сказал папе о моей сегодняшней неудаче.

— Пустяки.

— И все же. Папа очень… беспокоится. — Эмма взглянула на высокую каменную стену. Куда бы она ни приезжала, всюду были стены. — Наверное, если бы он мог, то поместил бы меня под колпак.

Желание погладить ее по голове оказалось таким сильным и таким неожиданным, что Майкл успел поднять руку, но, осознав это, провел ею по своим волосам.

— Должно быть, он тяжело переживает случившееся с твоим братом, и все такое.

— Отец ужасно боится, что кто-нибудь попытается похитить и меня.

— А ты?

— Нет. Рядом всегда телохранители, поэтому никто меня не тронет.

Ухватившись за ручку дверцы, Майкл смущенно топтался на месте. И вовсе он в нее не втюрился, ничего подобного. Она еще ребенок.

— Может, встретимся завтра на пляже?

— Может быть. — В груди Эммы учащенно забилось сердце женщины.

— Я показал бы тебе несколько приемов обращения с доской. Чтобы улучшить технику.

— Замечательно.

Майкл сел в машину и долго возился с ключом, прежде чем завел двигатель.

— Спасибо за колу и все остальное. Было очень приятно встретиться с твоим отцом.

— До свидания, Майкл.

Он наконец тронулся с места и едва не заехал на газон, поскольку смотрел в зеркало заднего вида на Эмму.

Он ходил на пляж каждый день, но в то лето больше ее не видел.

Глава 15

Еще час до отбоя. Час до того, как сестра Непорочница зашаркает тапочками по коридорам, сунет нос в каждую комнату, проверяя, что музыка выключена, а одежда аккуратно висит в шкафу.

— Уже онемели?

— Кажется, нет.

Марианна притопывала в такт песне Билли Джоэла. Да, Билли прав. Девочки-католички начинают слишком поздно.

— Эмма, ты держишь лед на ушах двадцать минут. Ты отморозишь их.

Холодные струйки текли по рукам, но Эмма продолжала крепко прижимать лед к ушам.

— Ты уверена в том, что делаешь?

— Разумеется.

Покачивая бедрами, Марианна подошла к зеркалу, чтобы насладиться видом золотых шариков в недавно проколотых ушах.

— Я следила за каждым движением моей кузины, — сказала она и добавила с немецким акцентом: — И у нас ест фесь инструмент. Лет, иголька. Картофелину мы стащили на кухне. Два быстрых движения — и твои интересные ушки станут красивыми.

Эмма не отрывала глаз от иголки, пытаясь найти выход, который сохранит нетронутыми и ее уши, и ее гордость.