Две причины жить - Михайлова Евгения

Пока Игорь хлопал глазами, Лариса получала удовольствие не меньшее, чем от секса с ним.

Князев рассказывал долго, подробно и не без удовольствия. Он гордился той операцией. Сложным, продуманным планом, в ходе которого он всех поставил раком: следствие, суды, прокуратуру. Он получил наслаждение от своей власти и в глубине души презрительно удивлялся, как же это легко.

— Кто убил Сидорову?

— Блондин.

— Валентин Карасев?

— Да. Специалист по особым поручениям.

— Его в тот же вечер арестовали за кражу?

— Да.

— Значит, ребенка журналистки Петренко похитил не он?

— Мне ничего не известно про ребенка и журналистку.

— Леша! — крикнул Сергей в полуоткрытую дверь в другую комнату.

— С этим ребенком ничего не должно было случиться. Мне сказали, что только таким способом можно ее остановить. Чтоб она не таскалась и не приставала ко всем с этим делом. Мне не объяснили, что мальчишка болен.

У Сергея потемнело в глазах, он ударил Князева по голове рукояткой пистолета. Увидел кровь и невероятным усилием воли сдержался. «Стоять, — сказал он себе. — Это самосуд». И себе же ответил: «Законник хренов. А что требуется?»

— Тещу ты Блондину заказывал?

— А это при чем?

— При том. Говори. Это тебе не следствие по одному эпизоду.

— Ну послал его. Святое дело — от тещи избавиться.

— Заткнись, урод. А то прикончу тебя раньше, чем надо.

— А когда надо?

— Сообщу дополнительно. Это Блондин?

Князев посмотрел фотографию.

— Да.

— Откуда он взялся? Нигде никаких сведений о его прошлом.

— Я его родил.

Дина для выступления в передаче Стражникова купила себе костюм из темно-розового плотного тусклого шелка: платье и жакет. Примерила с ним топазовые серьги, подумала и надела тонкую золотую цепочку с маленьким кулоном-сердечком. Потом прикрыла глаза и до боли сжала руки. Она жалела, что согласилась.

Какая глупость — участвовать в политических играх, зная им цену. Все это — просто дешевка. Ради чего возвращаться в ту боль, в тот ад? Спокойно, это всего лишь работа. Пусть постылая, больше ненужная, но работа. И все-таки есть шанс, что в пылу очередного переворота дело пересмотрят и Сашу Блинова выпустят.

Жертвы предшественников — сладкий кусочек в такой возне.

Лариса встретила Дину у бюро пропусков. Быстрым взглядом окинула ее с ног до головы. Черт, какая шикарная. Лариса встала поближе к освещению и чуть пошевелилась. Заметила! Еще бы! На самой-то жалкая цепочка. Дина одобрительно посмотрела на Ларису и сказала: «Хорошо», подумав: «Платье надо было черное надеть».

— Сергей еще не пришел? — спросила Дина.

— Нет. А что, он тоже в кадре будет? Не знаю, согласится ли Стражников. Сережка, наверное, в джинсах придет.

— Да хоть в трусах, — заметила Дина. — Мы это дело вместе вели, значит, и рассказывать будем вместе. К тому же он до сих пор им занимается.

«Спокойно говорит, что они вместе занимались, — констатировала Лариса. — Может, и не было ничего? Наверняка не было. Такая баба знает, с кем спать. До чего морда красивая. Мне надо было макияж поярче наложить».

Стражников при виде Дины вильнул толстым задом, изобразив галантность, и даже поцеловал ей руку. «Какой-то он слюнявый», — Дина незаметно сунула ладонь в сумочку и вытерла платком.

— Виталий, мы вместе с Сережей рассказывать будем. Одной просто невозможно. Все-таки он следователь.

— Пожалуйста. Если он не опоздает. Эфир-то прямой.

Лариса подняла трубку местного телефона.

— Вот и он. Явился — не запылился. Сейчас приведу.

Тамара сидела в холле клиники у телевизора и волновалась. Молодцы, ребята. Так спокойно, логично изложили жуткую историю. Но у Сергея вид такой, будто он держит в кармане мину. Стражников вроде доволен, только все время к месту и не к месту пристегивает военного прокурора.

— Дина, я хотел бы уяснить, что делала на протяжении всего этого беззакония прокуратура вообще и военный прокурор в частности. Он был в курсе?

— Я три раза говорила с ним об этом деле. Показывала документы.

— И что?

— Он удивлялся, точнее, делал вид, что удивляется. Не думаю, что обо всем он узнал от меня.

— Но какие-то предложения, действия с его стороны были?

— В первый раз он предложил встретиться и все обсудить в неформальной обстановке. Я сказала, что самое важное в общих чертах уже ему изложила. Дело нуждается не в дальнейшем обсуждении, а, как минимум, в прокурорском протесте. Во второй раз он вышел на пять минут, как я поняла, в туалет, и не вернулся. Я ждала час.