Обещание страсти - Стил Даниэла

— Христа ради, Тиффани, умолкни ты! Почему бы тебе не пойти домой и хоть немного не протрезветь?

— Как мерзко говорить такое! — В глазах Тиффани выступили слезы.

— Нет, Тиффани, на это мерзко смотреть. — Марина повернулась на каблуках и направилась в сторону Хэлперна Медли. Она слышала, что он и Люсиль только что разошлись. Самое благоприятное время. Несчастный, пришибленный перспективой самому решать все жизненные проблемы, скучает по детям, одинок по ночам… У нее трое детей, и она знает, чем занять Хэлперна. Он — подходящая добыча.

На танцевальной площадке Кизия медленно кружилась в объятиях барона. Уитни был занят серьезным разговором с молодым брокером — обладателем длинных, изящных кистей. Часы на стене пробили три.

Почувствовав головокружение, Тиффани опустилась на красную бархатную банкетку в углу комнаты. Где Билл? Он сказал что-то про звонок во Франкфурт. Франкфурт? При чем здесь Франкфурт? Она никак не могла вспомнить. Но он вышел в коридор… Сколько же часов прошло?.. Разрозненные обрывки мыслей теснились и путались. Билл? Она не могла припомнить, приехала ли она сюда с ним или его нет в Нью-Йорке, а приехала она с Марком и Глорией. Черт, почему же так трудно вспомнить? Надо постараться. Она ужинала дома с Биллом и детьми… или только с детьми?.. Кажется, впрочем, дети все еще в Вайнарде с матерью Билла… Так что же?.. Что-то в ее желудке начало медленно кружиться в такт медленному кружению вещей вокруг, и она поняла, что сейчас ее стошнит.

— Тиффани? — Это был ее брат Марк, а за ним стояла Глория. Целая стена попреков отделяла ее от туалета, где же он, черт бы его побрал, находится? Что за отель?.. Или они у кого-то дома? Проклятие, ни черта она не помнит.

— Марк… Я…

— Глория, отведи Тиффани в дамскую комнату. — Он не стал тратить время на объяснения с сестрой, а сразу воззвал к жене. Тиффани прекрасно все воспринимала. Это было еще хуже. Сколько бы она ни выпила, всегда все понимала. Она слышала, каким тоном с ней говорят. Алкоголь не мог заглушить этого.

— Я… Прости меня… Марк, Билла нет в городе, и если бы ты отвез меня домой… — Она громко рыгнула, и Глория нервно бросилась к ней. Марк, наоборот, с отвращением отшатнулся.

— Тиффани? — Это был Билл, с его обычной неопределенной улыбкой.

— Я думала… ты… — Марк и Глория исчезли в глубине комнаты, а муж взял ее за руку и как можно быстрее повел прочь из зала, где затухала вечеринка. В редеющей толпе она очень бросалась в глаза.

— Я думала…

Они шли уже по коридору, и тут Тиффани вспомнила, что оставила сумочку на банкетке. Кто-нибудь может унести ее.

— Моя сумка, Билл… моя…

— Все в порядке, дорогая. Я о ней позабочусь.

— Я… О Боже, как мне паршиво. Мне нужно сесть. — Голос ее опустился до шепота, и о сумке она уже забыла. Билл шел слишком быстро, от этого ей стало еще хуже.

— Тебе надо просто подышать воздухом. — Крепко держа ее под руку, он улыбался проходящим мимо. Господин директор по дороге в свой офис… Доброе утро… Привет… рад вас видеть… Улыбка не исчезала, а глаза не теплели.

— Я только… Я… ой…

Прохладный ночной воздух ударил ей в лицо, и в голове слегка прояснилось, но желудок по-прежнему бунтовал.

— Билл…

Она повернулась и на мгновение посмотрела на мужа. Она хотела задать ему ужасный вопрос. Что-то побуждало ее сделать это. Спросить. Как ужасно. О Господи, взмолилась она. пожалуйста, не надо. Иногда, сильно напившись, она хотела спросить то же самое у брата. Однажды спросила у матери, и та дала ей пощечину. Изо всех сил. Каждый раз, когда Тиффани напивалась, этот вопрос начинал ее жечь. От шампанского это случалось всегда, а иногда и от джина.

— Сейчас мы посадим тебя в симпатичное уютненькое такси, и все будет хорошо, правда, дорогая?

Он осторожно сжал ее плечо, как чрезмерно заботливый метрдотель, и подозвал привратника. Через секунду перед ними стояло такси с открытой дверью.

— Такси? Билл… а ты?.. — Господи, опять этот вопрос, готовый в любой момент сорваться с языка, вырваться из самой ее души.

— Все в порядке, дорогая.

Билл наклонился, чтобы поговорить с водителем. Он ее не слушал. Тиффани уловила, как он называет шоферу адрес, и на мгновение опомнилась. Билл так уверен в себе…

— Увидимся утром, дорогая.

Он потрепал ее по щеке и захлопнул дверь. Машина тронулась, и перед ней мелькнуло улыбающееся лицо швейцара. Она нашла кнопку, открывающую окно, и изо всех сил на нее нажала… Вопрос… вопрос продолжал клокотать в ней. Она больше не могла сдерживать себя. Она должна спросить Билла… Уильяма… Билли… Надо вернуться, необходимо выяснить… Но такси уже давно отъехало от тротуара, и вопрос вырвался наружу вместе с потоком рвоты:

— Ты меня любишь9

Таксисту заплатили двадцать долларов за то, чтобы доставить даму, что он и сделал, не сказав ни слова. Не ответив на ее вопрос. Билл тоже не ответил. Билл поднялся в номер, снятый им в Сан-Реми. Обе девушки все еще ждали его. Крохотная перуанка и крупная блондинка из Франкфурта. Утром Тиффани не вспомнит, что приехала домой одна, — Билл был в этом уверен.

— Пошли?

— Да. — Кизия подавила зевок и сонно кивнула У и ту.

— Отличный вечер. Ты представляешь, сколько времени0

Она кивнула и посмотрела на часы.

— Почти четыре. Ты будешь завтра в офисе полумертвый.

Но он привык к таким возвращениям. Они случались почти каждый день. Светские рауты или Сэттон Плейс.

— Не могу валяться до полудня, как все вы, праздные дамы.

«Все мы?»

— Бедный, бедный Уит. Грустно слышать, — ответила девушка, потрепав его по щеке.

Кизия, однако, тоже не собиралась проводить утро в постели. Нужно начинать работу над статьей — в девять она будет уже на ногах.

— На сегодня у нас что-нибудь запланировано? — Уит подозвал проезжающее такси и открыл дверь. Подобрав голубые шелковые волны, она села в машину.

— О Боже, надеюсь, нет. После лета я еще не пришла в себя.

Впрочем, лето было почти таким же. Разве что она была, к счастью, избавлена от общества барона.

— Давай подумаем. Завтра вечером я ужинаю с партнерами. Но в пятницу, кажется, что-то намечается в «Эль Марокко». Ты будешь в городе?

Они неслись вверх по Парк-авеню.

— Вообще-то сомневаюсь. Эдвард пытается подбить меня на смертельно скучный уик-энд в обществе своих старых приятелей. Они были знакомы с отцом.

Сказать так — самое безопасное дело.

— Тогда в понедельник. Ужин в «Рэффлз».

Она чуть улыбнулась и положила голову ему на плечо. Все-таки пришлось опять лгать. Никуда она не собиралась с Эдвардом. Тот слишком хорошо знал ее, чтобы рассчитывать на уик-энд вроде того, какой она обрисовала Уиту. Кизия отправится в Сохо. Сегодня вечером она это заслужила… Да и что значит мелкая ложь Уитни? Все это ради благого дела. Ее умственного и психического здоровья.