Обещание страсти - Стил Даниэла

Он кивнул.

— Часто встречается? — Ее потрясло это сообщение.

— Не часто, но это уже много. Лоботомия, шоковая терапия — полно всякого безобразия. Она мрачно кивнула, взглянула на часы.

— Пойду соберу вещи, встретимся на месте.

— Вы остановились в гостинице?

— Нет, мой агент снял квартиру.

— Это гораздо удобнее.

— Конечно.

— Подбросить? — спросил он ненавязчиво, когда они шли к двери.

— Я… нет… благодарю, Люк. Мне нужно по пути заскочить в несколько мест. Встретимся в зале.

Рассеянно кивая, он нажал кнопку и в ожидании лифта проговорил:

— Интересно было бы взглянуть на вашу статью, прежде чем она выйдет.

— Попрошу своего агента выслать вам первые же оттиски, как только появятся.

Они расстались перед гостиницей, и Кизия остановила на углу такси. Теплый, ясный осенний день был так хорош для прогулки, если бы время не поджимало, она обязательно прошлась бы пешком. Подъехав к дому, она увидела парусные шлюпки, скользящие по глади озера.

Гулкое эхо шагов раздавалось в призрачных комнатах, когда она бегом взлетела на второй этаж за дорожной сумкой, натянула чехол на кровать, опустила шторы. Рассмеялась, подумав, что сказал бы Люк, увидев ее манипуляции. Это не соответствовало имиджу Кейт. Что-то подсказывало ей, что он бы не одобрил. Может, удивился бы, а может, они вдвоем сняли бы чехлы с мебели, растопили камин, она сыграла бы что-нибудь на громадном рояле там, внизу, чтобы хоть как-то оживить квартиру. Приятно мечтать о том, как бы они с Люком проводили время. Он из тех, с кем здорово подурачиться, посмеяться, хорошенько расслабиться. Люк нравился ей, но он ничего о ней не знал. Кизия чувствовала себя в безопасности, счастливой, и в голове сам собой складывался материал.

Речь Люка была интересной, и группа внимательно слушала. Она кое-что записала и принялась рассеянно ковыряться в тарелке. Люк сидел за длинным, уставленным цветами столом, помешавшимся на середине комнаты, Кизия — неподалеку. Он время от времени поглядывал на нее, озорно улыбаясь изумрудно-зелеными глазами. Вдруг неожиданно поднял бокал и подмигнул ей. И Кизия чуть не рассмеялась. Ей показалось, что она знает его лучше, чем все присутствующие, а может, лучше, чем кто-либо на свете. Он так много рассказал о себе утром, открыл ей путь в святая святых — вопреки пророчествам Симпсона: тот утверждал, что Лукас и близко ее не подпустит. Как стыдно, что она не может ответить ему взаимностью.

Самолет улетал в три часа, значит, в два ей нужно уходить. Как только он договорил, она встала. Лукас сидел на возвышении, окруженный, как всегда, толпой поклонников. Она подумала, что хорошо бы уйти незаметно, но это будет невежливо. Ей самой хотелось сказать что-нибудь напоследок. Нечестно просто так ускользать от человека, который почти четыре часа исповедовался перед тобой. Но еще труднее протиснуться к нему сквозь толпу. Когда она все-таки пробралась, то оказалась прямо за ним. Лукас оживленно с кем-то беседовал. Кизия легонько коснулась его плеча и удивилась, когда он вдруг отпрянул. Лукас совсем не походил на человека, которого можно испугать.

— Нет ничего страшнее после шести лет за решеткой. — Губы растянулись в улыбке, глаза же остались серьезными, едва ли не испуганными. — Я нервничаю, когда кто-то стоит за спиной. Рефлекс, ничего не поделаешь.

— Извини, Люк. Я просто хотела попрощаться.

Мне пора на самолет. — Она и сама не заметила, что вдруг перешла на «ты».

— О'кей, одну секунду.

Он встал, чтобы проводить ее в вестибюль, а Кизии пришлось вернуться за пиджаком. Но Люка по пути перехватили, и он застрял, пока она пробиралась к двери. Больше Кизия ждать не могла. Вежливо это или нет, но нужно идти. Опаздывать на самолет ей совсем не хотелось. Взглянув на Лукаса в последний раз, она выскользнула в вестибюль, взяла у швейцара свою сумку и вышла к такси.

Села на заднее сиденье, улыбаясь своим мыслям. Поездка оказалась на редкость удачной, и материал должен получиться отличный.

Она даже не заметила, что вслед за ней из гостиницы выбежал Лукас и, поняв, что опоздал, явно расстроился.

— Черт! — рассердился он. — Ну ничего, мисс Кейт Миллер. Поглядим еще, — сказал он, шагая назад к дверям.

Она понравилась ему. Такая беззащитная и забавная… как крошечная куколка, которую хочется подбрасывать в воздух и ловить.

— Вы догнали леди, сэр? — Швейцар видел, как он вылетел следом за ней.

— Нет. — Лукас почти смеялся над самим собой. — Но обязательно догоню.

— Звонил мне? Что значит — звонил мне? Я же только что вошла. Откуда он узнал телефон? — Кизия в гневе чуть не накинулась на Симпсона, с явно несправедливыми упреками.

— Успокойтесь, Кизия. Он звонил час назад, уверяю вас, звонил в редакцию журнала, и ему наобум дали мой телефон. Ничего страшного не произошло. Разговаривал вежливо. — Симпсон позвонил ей, чтобы расспросить о поездке и сообщить эту новость.

— Чего же он хотел? — спросила она о звонке Джонса. Вода в ванне уже наливалась, и Кизия как раз собиралась раздеться и нырнуть. Без пяти семь, а Уит сказал, что заедет за ней в восемь; они приглашены на прием.

— Ему кажется, что материал будет незаконченным без освещения митинга по поводу моратория на строительство тюрьмы. Митинг состоится завтра в Вашингтоне; Джонс сказал, что будет признателен, если вы напишете и о нем. Пожалуй, он прав. Если уж вы были в Чикаго, чего стоит слетать на полдня в Вашингтон?

— Когда нужно там быть? — И невольно добавила про себя: «А он упрямый… И к тому же эгоист».

Она набросала статью в самолете и была довольна собой и им. Теперь же восторг ее испарялся на глазах. От человека, который принялся разыскивать ее, едва она приземлилась, вряд ли можно ждать деликатности.

— Митинг завтра вечером.

— О Боже! Если я полечу самолетом, меня обязательно заметит какой-нибудь журналист из этих светских проныр и подумает, что я лечу на прием. Станет приставать с расспросами — и все пропало.

— По пути в Чикаго ничего не случилось, правда же?

— Слава Богу, нет, но Вашингтон ближе к дому, вы понимаете, чем это грозит. В Чикаго я раньше не бывала. Может, поехать на машине, и… О Господи, ванна! Перелилась. Простите, минуту…

Симпсон подождал, пока она бегала выключать воду. Кизия нервничала — видно, в Чикаго ей было нелегко. Но полезно. Сомнений быть не может. Она вела себя смело, взяла-таки интервью и лишь по случайности осталась неузнанной. Теперь Кизия сможет делать столько интервью, сколько захочет. И Джонс был явно доволен ее работой. Он, кажется, сказал, что они проговорили четыре часа. Кизия была, без сомнения, на высоте: говорил Лукас о «мисс Миллер», значит, он не имеет представления, кто она на самом деле. Нет никаких поводов для волнений.