Обещание страсти - Стил Даниэла

— Ты тоже. Встретимся на следующей неделе. — Она кивнула, и он пошел к выходу на поле. В последний раз махнул ей на прощание и исчез.

Впервые в жизни Кизия стояла в аэропорту и наблюдала за взлетающим самолетом. Удивительно, как серебряная птица поднимается в небо. Красиво. Кизия чувствовала себя обновленной. Впервые взяла судьбу в собственные руки и публично пошла на риск. Больше не будет прятаться в Сохо или исчезать где-нибудь вблизи Антиб. Больше никаких тайн. Она женщина. Любит мужчину. Единственное препятствие в том, что она новичок в этой игре с собственной жизнью, еще не знает, сколь высоки ставки. Кизия не обратила внимания на человека в штатском, стоящего возле выхода. Лишь взглянула на него и пошла прочь, не ведая о той опасности, какую этот человек представляет для них обоих.

Кизия Сен-Мартин напоминала ребенка, слепо бредущего в джунглях.

— Ну, наконец-то! Где ты была? — Голос Уита звучал раздраженно, что случалось редко.

— Здесь, Уит. А что происходит?

— Кизия, я звоню тебе уже несколько дней.

— У меня была мигрень, и я отключила телефон.

— О, дорогая, извини! Почему ты мне не позвонила?

— Потому что ни с кем не могла говорить.

Кроме Лукаса. После его отъезда она два дня провела в полном одиночестве. Ей было необходимо переварить происшедшее. Ежедневно он звонил ей по два раза, говорил грубоватым, смеющимся, любящим голосом. Во время разговора Кизия почти ощущала прикосновение его рук.

— А как чувствуешь себя сейчас, дорогая?

— Прекрасно, — произнесла она восторженно. Ее голос приобрел это неведомое ранее качество. Даже в разговоре с Уитом.

— Да, это заметно. И, думаю, ты не забыла о сегодняшнем вечере? — Его голос снова зазвучал чопорно и раздраженно.

— А что сегодня вечером?

— О, Кизия, ради Бога! Черт возьми! Долг зовет.

— Ну извини, не могу вспомнить. Это все из-за мигрени. Напомни, что ожидается вечером?

— Сегодня начинаются обеды в честь помолвки Серджант.

— Боже. И какой сегодня обед по счету? — Она надеялась, что пропустила хоть одно из этих пустых сборищ.

— Сегодня первый. Обед в их честь дает тетушка Касси. Черный галстук обязателен. Ты наконец вспомнила, любимая?

Да, но лучше бы не вспоминать. Уит говорил с ней, словно она уже опаздывала.

— Да, Уит, я вспомнила. Но не знаю, смогу ли приехать.

— Ты сказала, что чувствуешь себя прекрасно.

— Разумеется, дорогой. Но я не вылезала из постели три дня. Обед может оказаться довольно утомительным. — Но долг зовет, и она об этом помнила. Придется идти, хотя бы ради газетной колонки. У нее много свободного времени. А за последние дни она практически ничего не писала. Пора возвращаться к работе и действительности. А как? Как после Люка? Идея казалась абсурдной. К какой действительности? Чьей? Уита? Это же миф. Реальность — это Люк.

— Хорошо. Если ты не можешь, объясни это миссис Мэтью, — сказал Уит раздраженно. — Обед расписан на пятьдесят персон, и ей захочется узнать, намерена ли ты сорвать ее планы.

— Надо ей сообщить.

— Я тоже так считаю. Вот дурак.

— Хорошо, милый, я это сделаю, — сказала Кизия, с трудом подавляя смех.

— Ты хорошая девочка, Кизия. Я, правда, страшно беспокоился, не зная, где ты.

— Я была здесь.

Так же как и Люк. Пока.

— Жаль, что с мигренью. Если бы я знал, то послал бы тебе цветы.

— Хорошо, что ты не сделал этого, — сорвалось у нее.

— Что?

— Запах роз усиливает головную боль, — выкрутилась она.

— Держись до вечера. Я загляну к тебе около восьми.

— Черный галстук или белый?

— Черный, я говорил тебе. Белый в пятницу.

— А что в пятницу? — Весь светский календарь выскочил у нее из головы.

— Эта мигрень сделала тебя забывчивой, не так ли? В пятницу обед-репетиция. Ты ведь собираешься присутствовать на свадьбе?

Вопрос звучал риторически. Но он поставлен, и на него следует ответить.

— По правде сказать, не знаю. В конце этой недели я предполагала поехать на свадьбу в Чикаго. Пока не знаю, что выберу.

— Кто женится в Чикаго?

— Школьная подруга.

— Я ее знаю?

— Нет. Очень хорошая девушка.

— Приятно. Ну, поступай как сочтешь нужным. — Раздражение вновь вернулось. Временами она такая невыносимая. — Только сообщи мне свое решение. В принципе я рассчитывал на твое присутствие у Серджантов.

— Мы это решим. Увидимся позже, любимый.

Она послала ему звонкий поцелуй, положила телефонную трубку и начала выделывать босыми ногами пируэты. Атласный пеньюар распахнулся, обнажив загорелую кожу. «Свадьба в Чикаго»… Идя в ванную через холл, она рассмеялась. Это даже лучше, чем свадьба. Она собиралась на встречу с Люком.

— Боже, ты выглядишь просто потрясающе, Кизия! — На этот раз даже Уит был поражен. На ней было тонкое, как паутинка, шелковое платье, складками ниспадающее с плеч, — в греческом стиле. Когда она шла, бледно-коралловая ткань словно плыла за ней по воздуху. Волосы, пронизанные золотыми нитями, были заплетены в две косы, уложенные по бокам крупными петлями. Золотистые туфельки чудом держались на ногах. Она двигалась легко, как призрак. Кораллы и бриллианты на шее и в ушах. Но Уита беспокоило что-то неуловимое, новое в ее движениях. Она была восхитительна, и это сбивало с толку.

— Я никогда не видел тебя такой прекрасной, Кизия.

— Спасибо, дорогой.

Она загадочно улыбнулась и выскользнула за ним в дверь. От нее исходил запах ландышей — Диор. Она была сегодня изысканна, как никогда, но дело не только во внешности. Сегодня в ней больше чем когда-либо проявлялась женщина.

У входа в дом тетушки Касси стоял дворецкий в ожидании гостей. Два служителя на автостоянке помогли им выйти из машины. Помимо дворецкого, который в «старые добрые времена» работал в Париже у Петэна, в доме были две отлично вышколенные служанки в накрахмаленной черной униформе. Они принимали одежду и указывали дамам, где можно привести в порядок лицо и волосы, прежде чем предстать перед гостями. Второй дворецкий перехватывал их на пути в зал, предлагая шампанское.

Кизия отдала белое норковое манто. Никакого желания «наводить марафет» у нее не было.

— Дорогая?.. — полувопросительно произнес Уит, протягивая ей бокал с шампанским.

Весь вечер Уиту пришлось лишь издали наблюдать за тем, как она смеется в кругу друзей, танцует с мужчинами, которых не встречала многие годы, — словом, веселится. Один или два раза он приметил ее на террасе. Она стояла в одиночестве и сквозь осеннюю ночь смотрела на Ист-Ривер.

Она была неуловима. Всякий раз, как только Уит приближался к ней, она ускользала. Ему казалось, что он гоняется за привидением или пытается поймать мечту, и это раздражало. Вокруг говорили только о ней. По крайней мере мужчины, что его очень беспокоило. Но ведь он этого и хотел — стать «супругом Кизии Сен-Мартин». К этому событию он готовился уже несколько лет. Правда, в последнее время в их отношениях появилось что-то новое. Ему не нравилось, например, звучание ее голоса. А как она вела себя сегодня утром! Раньше казалось, что они понимают друг друга. А может, ему следовало бы давно внести ясность в этот вопрос? По крайней мере все считали, что он уже сделал это. Ее же не волновали подобные вещи. Уит был уверен в этом. Уверен… или… Эдвард? Неожиданно в голову пришла мысль, от которой он уже не смог отделаться. Кизия спит с Эдвардом? И они оба дурачат его?