Мое ходячее несчастье - Макгвайр Джейми

Меньше чем через десять минут под окнами затарахтел мотор. Я встал у двери, держась за ручку. Две пары ног зашагали по лестнице. Одна пара была на каблуках. Я облегченно вздохнул: Голубка дома.

На площадке раздались голоса. Когда за ручку взялись с противоположной стороны, я быстро открыл дверь. Неожиданно потеряв опору, Эбби чуть не упала. Я подхватил ее:

— Поаккуратнее, грация ты моя!

Она обернулась к Паркеру: сначала физиономия у него была напряженная и озадаченная, но через секунду он нашелся и сделал вид, что изучает мою квартиру:

— Может, тут найдутся какие-нибудь несчастные униженные девушки, которых нужно подвезти?

Я смерил его взглядом. Черт! А он не такой уж и трус!

— Лучше не начинай.

Паркер улыбнулся и подмигнул Эбби:

— Я часто досаждаю ему таким образом. Хотя в последнее время не так часто, как раньше: он сообразил, что удобнее иметь дело с девчонками, у которых своя машина.

— Да, это, наверное, все упрощает, — сказала Эбби, весело улыбаясь.

— Не смешно, Голубка.

— Голубка? — удивился Паркер.

Эбби замялась:

— Э-э-э… Да, он приклеил мне такое прозвище… Даже не знаю с чего…

— Когда выяснишь, обязательно расскажи. Это, надо полагать, ужасно интересно, — улыбнулся Паркер. — Спокойной ночи, Эбби.

— Может, уже «с добрым утром»? — спросила она.

— И то и другое, — ответил он с улыбкой, от которой меня чуть не вырвало.

А вот Эбби, наоборот, разомлела от восторга, и, чтобы привести ее в чувство, я без предупреждения захлопнул дверь. Голубка встрепенулась.

— Тебя опять что-то не устраивает? — выпалила она.

Я потопал в спальню, Эбби следом. В дверном проеме она остановилась и запрыгала на одной ноге, пытаясь стянуть туфлю с другой.

— Он хороший парень, Трэв.

— Осторожней, а то заработаешь себе синяк, — сказал я, наблюдая за ее беспомощными попытками удержать равновесие.

Решив помочь, пока не упала, я взял ее за талию и стянул с ноги туфлю. Потом снял и кинул в угол свою рубашку.

К моему удивлению, Эбби завела руки за спину, расстегнула молнию на платье, сбросила его с себя и нырнула головой в ворот футболки. После этого, не вылезая из нее, каким-то образом сняла лифчик. По-моему, все женщины знают этот фокус.

— Кажется, у меня нет ничего такого, чего ты еще не видел, — сказала Эбби, закатывая глаза.

Она забралась под одеяло и поудобнее устроила голову на подушке. Тогда я снял джинсы и швырнул их в угол вслед за рубашкой.

Эбби лежала свернувшись калачиком и ждала, когда я тоже лягу. Я слегка бесился из-за того, что она приехала домой с Паркером и после этого раздевается передо мной как ни в чем не бывало. С другой стороны, я же сам внушил ей, что у нас платонические отношения. Теперь вот приходилось терпеть.

Внутри меня роилось столько всяких мыслей, и я не знал, как их распутать. Когда я заключал с Эбби пари, мне не пришло в голову, что даже если она будет жить у меня — это не помешает ей встречаться с Паркером. Устроив сцену, я только подтолкну ее в его объятия. В глубине души я понимал, что пойду на все, лишь бы удержать Голубку. И если для того, чтобы она не уехала, мне нужно обуздать свою ревность, то я это сделаю.

Я лег в постель и положил руку Эбби на бедро:

— Сегодня я пропустил бой. Адам звонил, но я не пошел.

— Почему? — спросила она, поворачиваясь ко мне.

— Хотел дождаться твоего возвращения.

Она наморщила нос:

— Тебе совершенно незачем меня нянчить.

Я провел пальцами по ее руке: какая она теплая!

— Знаю. Но я по-прежнему чувствую себя виноватым из-за прошлой ночи.

— Я же сказала: меня это не касается.

— Раз так, то почему ты ушла от меня спать на кресло? Потому что тебя все это не касалось?

— Не могла заснуть, после того как уехали твои… гости.

— Но в кресле же ты заснула? Почему не в постели?

— Рядом с парнем, который только что выпроводил из квартиры двух пьяных девиц и до сих пор ими пахнет? Даже не знаю! Какая я эгоистка!

Я поежился, пытаясь выбросить из головы описанную Эбби картину.

— Говорю же, мне очень жаль.

— А я говорю, что меня это не касается. Спокойной ночи. — И она повернулась на другой бок.

Я потянулся к ней, взял ее руку и стал гладить нежную кожу между пальчиками. Потом придвинулся ближе и поцеловал волосы.

— Я страшно беспокоился, что ты больше не станешь со мной разговаривать… но твое безразличие оказалось еще хуже.

— Чего тебе от меня нужно, Трэвис? Ты не хочешь, чтобы я огорчалась из-за твоих выкрутасов, но в то же время хочешь, чтобы мне было не все равно? Ты говоришь Америке, что не собираешься со мной встречаться, но, когда я говорю про нас то же самое, взрываешься, вылетаешь из квартиры и напиваешься до безобразия? По-твоему, тут есть хоть какая-нибудь логика?

Ее слова меня удивили.

— Так ты потому все это наговорила Америке, что слышала, как я сказал, будто не собираюсь с тобой встречаться?

На ее лице отобразилась смесь шока с яростью.

— Нет, я сказала, что думаю. И совсем не для того, чтобы тебя обидеть.

— А я сказал те слова, просто чтобы не рушить то, что есть. Я пока не готов стать тем, кто тебя достоин, не понял еще, как это сделать, и мне нужно время.

Нелегко было такое выговорить, но я себя заставил.

— Для чего бы ты ни сказал эти слова, сейчас я хотела бы поспать. У меня завтра свидание. Точнее, уже сегодня.

— С Паркером?

— Да. Не возражаешь, если я все-таки вздремну?

— Разумеется, — сказал я и резко встал.

Я прошел мимо Эбби (она промолчала), сел в кресло и включил телевизор. Слишком долго сдерживать темперамент оказалось не в моих силах. Черт! Эта девчонка чуть не под кожу мне забралась! А разговаривать с ней все равно что с черной дырой. Даже в тех редких случаях, когда я прямо высказываю свои чувства, мои слова для нее пустой звук. Она слушает меня избирательно, и это бесит. Я попытался достучаться до нее, назвал вещи своими именами, но в итоге она, по-моему, только разозлилась.

Через полчаса поднялось солнце. А я, несмотря на клокотавшие внутри остатки раздражения, наконец-то задремал.

Вскоре зазвонил мой сотовый. В полусне я пошарил вокруг себя, нашел телефон и приложил к уху:

— Да?

— Привет, недоумок! — громко поприветствовал меня Трентон.

— Который час? — спросил я, взглянув на телевизор: показывали субботние утренние мультики.

— Десять с чем-то. Нужно, чтобы ты помог с папиным грузовичком. Похоже, что-то с зажиганием. Даже не заводится.

— Трент, — сказал я, зевая, — я же ни хрена не шарю в машинах. Поэтому и езжу на мотоцикле.

— Тогда попроси Шепа. Мне через час ехать на работу, а отцу надо помочь.

Я опять зевнул:

— Трент, я только что спать лег! А Тайлер там у вас чем занимается?

— Поднимай свою задницу и дуй сюда! — рявкнул Трентон, перед тем как бросить трубку.

Я кинул телефон на диван и посмотрел на экран телевизора. Трент угадал: было двадцать минут одиннадцатого.

Дверь в комнату Шепли была закрыта. Я несколько секунд постоял, прислушиваясь, потом дважды стукнул и заглянул внутрь:

— Шеп! Шепли!

— Чего?

Голос у него был такой, будто он наелся щебенки и запил ее кислотой.

— Помощь нужна.

Мерик что-то промычала, но не пошевелилась.

— Кому? Какая помощь?

Шеп сел, подобрал с полу футболку и надел ее.

— Отцовский грузовик не заводится. Трент думает, это зажигание.

Одевшись, Шепли наклонился к Америке:

— Детка, я съезжу на несколько часов к Джиму.

— А?

Он поцеловал ее в лоб:

— Помогу Трэвису разобраться с грузовиком Джима. Скоро вернусь.

— Ладно. — Америка снова вырубилась, не успел Шеп выйти из комнаты.

Он надел кеды, которые валялись в гостиной, и взял ключи:

— Ты едешь или как?

Я поплелся к себе в спальню, еле передвигая ноги, как любой человек, который спал всего четыре часа, причем не самым сладким сном. Напялил майку, джинсы, джемпер с капюшоном, украшенный эмблемой «Истерна». Стараясь ступать как можно мягче, подкрался к двери и осторожно повернул ручку. У порога на секунду задержался: Эбби лежала ко мне спиной и ровно дышала. Одеяло сбилось, так что видны были голые ноги. Я с трудом подавил желание заползти к ней в постель.

— Идем! — позвал Шепли.

Я закрыл дверь, и мы спустились к машине. Всю дорогу по очереди зевали. Разговаривать обоим не хотелось.

Наконец подъездная дорожка, ведущая к отцовскому дому, зашуршала гравием под колесами «чарджера». Папа с Трентоном вышли нас встречать. Грузовик был припаркован у крыльца. Я поежился от холода, спрятал руки в передний карман джемпера и, хрустя опавшими листьями, потопал через газон.

— Рад тебя видеть, Шепли, — улыбнулся отец.

— Привет, дядя Джим. Проблемы с зажиганием?