Мое ходячее несчастье - Макгвайр Джейми

— Трэв, она не будет носить это всю вечеринку, — усмехнулась Америка.

— Ты просто великолепна, — сказал Шепли, как бы оправдывая перед Голубкой мое поведение.

— Не спорю, — сказал я в надежде, что меня услышат, поймут и никто не поссорится. — Ты в этом платье очень красивая, но тебе не стоит его надевать. Юбка такая, что ноги… Черт! Она слишком короткая, а спины вообще нет… На тебе ткани и на пол нормального платья не наберется!

— Это такой фасон, Трэвис, — улыбнулась Эбби.

Кажется, она не разозлилась.

— Вы как будто специально мучите друг друга, — нахмурился Шепли.

— У тебя есть что-нибудь подлиннее? — спросил я.

Эбби потупилась:

— Вообще-то, спереди оно вполне скромное. А что спина видна, так разве это плохо?

— Голубка, — сказал я, морщась, — не хотелось бы тебя сердить, но ты не можешь в таком виде заявиться к моим «братишкам». Если они тебя увидят, я через пять минут ввяжусь в драку.

Эбби потянулась ко мне и поцеловала меня в губы:

— Я верю, что ты будешь держать себя в руках.

— Ну и ночка предстоит! — простонал я.

— Ночка предстоит замечательная, — обиделась Америка.

— Зато вообрази себе, как легко это платье снимается! — сказала Эбби, приподнимаясь на цыпочки и чмокая меня в шею.

Я уставился в потолок, пытаясь не позволить ее губам, липким от блеска, сломить мое сопротивление.

— В том-то и дело, что каждый парень будет это себе представлять!

— Но убедиться сможешь только ты, — пропела Голубка.

Я не ответил. Тогда она отстранилась и посмотрела мне в глаза:

— Ты действительно хочешь, чтобы я переоделась?

Изучив ее лицо, а потом и все остальное, я выдохнул:

— Ты всегда прекрасна, что бы ни носила. И мне пора к этому привыкнуть, да?

Голубка пожала плечами, я покачал головой:

— Ладно, мы и так уже опоздали. Поехали.

Положив руку на талию Эбби, я повел ее через газон к общаге «Сигмы Тау». Голубка тряслась от холода, поэтому я шел неловкими торопливыми шажками: мне не хотелось, чтобы она простудилась, и мы двигались так быстро, как только позволяли ее высокие каблуки. Едва мы преодолели тяжелую двустворчатую дверь, я сунул в рот сигарету, внося свою лепту в типичную для подобных вечеринок задымленность помещения. Внизу глухо бухали колонки — как будто стучало огромное сердце.

Мы с Шепом помогли девушкам снять пальто, Эбби и я направились на кухню, Мерик и Шепли держались позади нас. Взяв себе пива, мы стали слушать, как Джей Грувер и Брэд Пирс обсуждают мой последний бой. Лекси теребила рубашку Брэда, явно утомленная мужскими разговорами.

— Старик, у тебя на руке имя твоей девушки? Это как же тебе надо было врезаться! — изумился Брэд.

Я повернул запястье, показывая татуировку.

— Я от нее без ума, — сказал я, взглянув на Эбби.

— Ты же ее почти не знаешь! — фыркнула Лекси.

— Еще как знаю!

Боковым зрением я увидел, что Шепли потащил Америку к лестнице. Я взял Эбби за руку, и мы тоже туда направились. К моему сожалению, Брэд и Лекси увязались за нами. Мы стали цугом спускаться в полуподвал. С каждым нашим шагом музыка била по ушам все сильнее.

Как только мы оказались внизу, диджей включил медленную песню. Недолго думая, я потянул Эбби на бетонный танцпол, вокруг которого громоздилась мебель, временно отодвинутая с середины зала.

Голова Голубки удобно расположилась у изгиба моей шеи — как тут и была.

— Хорошо, что раньше я никогда не ходил на такие вечеринки, — сказал я ей на ухо. — Что бы я стал тут без тебя делать?

Эбби прижалась щекой к моей груди. Ее пальцы стиснули мне плечи.

— В этом платье ты имеешь большой успех, — проговорил я. — И это, пожалуй, даже клево — быть с девушкой, которую все хотят.

Голубка отслонилась и выразительно закатила глаза:

— Они меня не хотят. Просто им любопытно, чем я тебя так зацепила. В любом случае мне жаль того, кто думает, будто у него есть шанс. Потому что я влюблена в тебя — по уши и безнадежно.

— Знаешь, чем ты меня зацепила? — спросил я, подумав: «Неужели до сих пор не ясно?» — Я не чувствовал, как бессмысленно живу, пока ты мне не встретилась. И что такое одиночество, я тоже не понимал, пока не оказался в своей постели без тебя. Ты — все, чем я дорожу. Именно тебя я все это время ждал.

Эбби потянулась к моему лицу и взяла его в ладони, а я обхватил ее руками и оторвал от пола. Наши губы соприкоснулись. Поцелуем я постарался досказать Голубке то, чего не получалось выразить словами.

После нескольких песен и довольно забавной стычки между Америкой и Лекси я решил подняться наверх:

— Пойдем, Голубка, мне надо покурить.

Эбби пошла за мной, я прихватил ее пальто, и мы направились на балкон. Едва мы оказались там, я замер. Голубка тоже. Перед нами стоял Паркер, лапающий какую-то наштукатуренную девицу. Эти двое при виде нас остолбенели, как и мы.

Первым пошевелился Хейс: он вытащил руку из-под юбки своей подружки.

— Эбби, — с усилием выдохнул он.

— Привет, Паркер, — ответила Голубка, подавляя смешок.

— Э-э-э… как дела?

Она вежливо улыбнулась:

— Прекрасно. А у тебя?

— Э-э-э… — Он посмотрел на свою пассию. — Эбби, это Эмбер. Эмбер, это Эбби…

— Та самая Эбби? — удивилась девица.

Смущенный Паркер быстро кивнул. Эмбер пожала Голубке руку, скроив гадливую мину. Потом враждебно уставилась на меня:

— Рада познакомиться… как принято говорить.

— Эмбер! — одернул ее Паркер, хватая за руку.

Я, хохотнув, открыл для них дверь, и они ушли с балкона.

— Да… неловко получилось, — сказала Эбби, качая головой и зябко обхватывая себя руками.

Она заглянула через перила: внизу, несмотря на зимний ветер, отважно гуляло несколько парочек.

— По крайней мере, Паркер перестал выпрыгивать из штанов, пытаясь заполучить тебя, — улыбнулся я.

— Мне кажется, он хочет не столько меня вернуть, сколько добиться, чтобы мы с тобой не были вместе.

— Как-то раз Хейс забрал девушку из моей квартиры и подвез ее домой. Это был один-единственный случай, а ведет он себя так, будто героически похищал из моих когтей каждую первокурсницу, которую я трахал.

Эбби недовольно на меня покосилась:

— Я никогда тебе не говорила, что терпеть не могу это слово?

— Извини, — сказал я, притягивая ее к себе. Я зажег сигарету и, затянувшись, посмотрел на свое запястье, на котором сплетались воедино семь изящных, но четких черных букв: «Голубка». — Как странно… Эта надпись — не просто моя любимая новая татуировка. Когда я смотрю на нее, становится спокойнее.

— Действительно, странно, — ответила Эбби.

Я метнул в нее укоризненный взгляд, а она рассмеялась:

— Шучу. Не могу сказать, что понимаю это, но все равно очень мило… И очень в твоем репертуаре.

— Если мне так приятно видеть у себя на руке твое имя, то каково же будет надеть тебе на палец кольцо!

— Трэвис…

— Года через четыре или, может, через пять лет, — сказал я и внутренне сжался, поняв, что зашел слишком далеко.

Эбби сделала вдох:

— Нам надо притормозить. А то мы торопимся. Очень торопимся.

— Голубка, не начинай.

— Если мы будем двигаться такими темпами, то еще до выпуска из университета я начну расхаживать без каблуков и с огромным животом. Я пока не готова переехать к тебе, не готова получить от тебя кольцо и совершенно точно не готова создать семью.

Я ласково обнял Эбби за плечи:

— Но ты ведь не имеешь в виду, что хочешь еще «на других посмотреть»? А то я не намерен тебя ни с кем делить. Ни фига подобного.

— Да не нужны мне другие! — сердито сказала она.

Я облегченно выдохнул, отпустил ее плечи и, повернувшись, ухватился за перила.

— Тогда в чем же дело? — спросил я и снова замер, не без опасения ожидая ответа.

— Дело в том, что нам надо притормозить. Вот и все.

Я грустно кивнул. Эбби дотронулась до моей руки:

— Не сердись.

— Голубка, у меня такое ощущение, будто, сделав шаг вперед, мы с тобой тут же делаем два шага назад. Каждый раз, когда мне кажется, что мы начинаем друг друга понимать, ты отгораживаешься от меня стеной. Никак не пойму: все девчонки охотятся на парней, пытаются вызвать их на серьезный разговор о чувствах, заставить перейти на следующую ступень…

— Я думала, мы договорились: я — не все.

Я сокрушенно уронил голову:

— Эбби, я устал гадать. Скажи, куда, по-твоему, должны завести нас наши отношения?

Она прижалась губами к моей рубашке:

— Когда я думаю о своем будущем, то вижу тебя.

От этих слов мне стало легче, напряжение в мышцах тут же спало. Я прижал Голубку к себе, и мы оба стали смотреть, как облака плывут по черному беззвездному небу. Услышав болтовню и смех внизу, Эбби улыбнулась. Мы поглядели туда и увидели горстку парней и девчонок, которые, сбившись в кучу, устремились с улицы в здание.