Зойка моя! (сборник) - Нонна Доктор

Правда, пока Циля Самуиловна добивалась разрешения, она не могла много времени проводить с Изей. От отсутствия правильного ухода у мальчика началась тяжелая послеоперационная пневмония. Врачи боролись за его жизнь два месяца. Циля Самуиловна днем работала и бегала по инстанциям, а ночами сидела у Изиной постели. Проболел он долго, и Циля Самуиловна, чтобы избежать проблем с учебой, в документах на усыновление записала дату рождения своего умершего сына. Худенький и невысокий Изя и впрямь выглядел младше своих сверстников.

Он рассказал новой маме о Святославе, и самоотверженная Циля Самуиловна решила соединить братьев: где один, там и двое, проживем как-нибудь, с голоду не помрем. Но в детдоме ей ответили, что Святослава увезли в Америку.

– Это такой город? – спросил Изя.

– Нет, маленький мой, это такая страна. Большая и далекая, за океаном.

При слове «океан» Изя вспомнил книжку «О морях и океанах», которую Циля Самуиловна приносила в больницу. На яркой обложке неправдоподобно синие волны плескались в белый песок, а дальше стояли лохматые пальмы. Из воды выпрыгивали разноцветные рыбы, а на пальмах сидели веселые обезьянки с бананами в руках.

Значит, Святослав уехал в эти сказочные места? А его, Изю, бросил здесь? Ну и ладно, ну и обойдемся. Пусть веселится под своими пальмами. Зато у Изи теперь есть мамочка Циля, она лучше всех. И никто им больше не нужен. Вот.

Изя привязался к новой маме так, как только может привязаться испуганный, одинокий и болезненный ребенок. Впрочем, болезненным он оставался недолго. Хорошее питание, витамины, закаливание и упражнения превратили хилого и боязливого малыша в нормального крепкого мальчишку. Циля Самуиловна, правда, так и боялась за его здоровье – но ведь Изя заменил ей умершего сына, стал ее единственной драгоценностью. И конечно, они очень любили друг друга. Изя из-за этого так и не женился, только отшучивался: вот когда встречу девушку, у которой характер будет не хуже, чем у мамы…

После школы он легко поступил в театральное училище и, окончив его, поменял имя на сценический псевдоним – Том. Так появился актер Том Стриев.

– Мой руки, сынок. – Циля Самуиловна ласково потрепала свое сокровище по кудрявой голове. – Сейчас Роза стол накроет.

Роза появилась в доме лет десять назад, когда Том Стриев стал уже довольно известной фигурой в кино, а постаревшая Циля Самуиловна перестала справляться с хозяйством. Она, правда, уверяла, что ее совсем не затрудняют домашние заботы и чужой человек им совсем не нужен. Но Изя, всегда внимательный и заботливый, видел, что маме тяжело, поэтому не только настоял на том, чтобы взять домработницу, но даже сам ее выбрал.

И очень удачно. Суровая старая дева, почти ровесница самого Изи, в считаные недели стала не просто незаменимой помощницей, а практически членом семьи. Она обожала Цилю Самуиловну, а на красавца Изю почти молилась. Он частенько подшучивал над крупной мужеподобной Розой:

– Роза, давай усами меняться! – У домработницы действительно росли очень заметные черные усы.

С пылью и беспорядком она боролась беспощадно. Пылесос гудел ежедневно, а то и по несколько раз в день. Циля Самуиловна, которая с возрастом начала покашливать, с появлением Розы заметно ожила.

– Сынок, что случилось? Такая вкусная курочка у Розочки сегодня получилась, а ты совсем не кушаешь.

Изя вздохнул.

– У меня сегодня был очень странный посетитель.

– Ох, опять кто-то пришел денег выпрашивать, да? – всплеснула руками Циля Самуиловна.

– Да я сперва и сам так подумал. Вика, ну помнишь, секретарша моя, сказала – «брат». А ты же знаешь, сколько таких «братьев» приходит.

– И что ты расстроился? Ну пришел и пришел, гнать их всех надо.

– Да я велел сказать, что у меня нет родственников, а потом что-то екнуло… Подумалось – а вдруг это Святослав? Ты помнишь, как я маленький на него обижался, что он за океан уехал?

– Ты говорил: пусть там с мартышками по пальмам прыгает, а мне и тут хорошо.

Изя грустно улыбнулся:

– А ты говорила, что так нельзя, что он же не виноват, что его увезли.

– Изенька, неужели ты до сих пор на него обижаешься? – Встревоженная Циля Самуиловна даже привстала, чтобы заглянуть «сыночку» (который уже был выше ее на полторы головы) в лицо.

– Да что ты! Нет, конечно. Но вот сегодня… Почему я даже не вышел, не посмотрел на него?

– Сыночек, но ведь таких к тебе десятки приходили, что ты переживаешь? Твой брат в Америке, откуда бы он тут взялся?

– Я когда в приемную выскочил – его уж и след простыл. А Вика смотрит на меня, как на привидение, и головой качает. Говорит, если бы не борода, просто ваш двойник, чудеса какие-то!

– Какая борода, Изенька, что ты? Глупая девчонка твоя секретарша! Совсем с ума сошла!

– Нет, мам, секретарша-то она очень грамотная. А борода была у посетителя. Вот я и думаю… Даже на Вику ни за что накричал – почему данные у него никакие не взяла. Она, бедная, чуть не в слезы: ну вы же сами сказали, что это попрошайка очередной. Вот дурак я, да?

– Не расстраивайся, сынок, мало ли мошенников вокруг. Твоих фото много, увидел, что вы похожи, решил этим попользоваться. Ну сам подумай – как бы Святослав тут оказался? А если это все-таки он был, значит, найдется, не горюй. Кушай курочку, Розочка сейчас уже торт принесет.

Но Изе кусок в горло не лез.

– Знаешь, я свой нынешний фильм хочу назвать «Слезы счастья». Потому что даже в самых благополучных и счастливых семьях люди, оказывается, совершенно одиноки. У каждого своя жизнь. Даша, внучка твоя, выросла уже, а часто ты ее видишь? Ладно, если раз в год. Ни ее не видишь, ни отца ее. А ведь он тебе сын.

– Вот и женился бы, внуками меня порадовал, – улыбнулась Циля Самуиловна.

– Вот еще! – буркнула Роза, торжественно ставя в середину стола свой фирменный шоколадный торт. – Того и гляди, какая-нибудь вертихвостка его захомутает. Вон они нынче какие ушлые! Правильно делает, что всех гоняет, настоящую ждет.

– Закончу этот фильм, – задумчиво сказал Изя. – Сделаю сценарий про американскую эмиграцию и попробую так Святослава разыскать.

Вера выросла в подмосковной деревне Быково и в шестнадцать лет была одной из первых красавиц округи: высокая, статная, зеленоглазая. В школе она откровенно скучала, разглядывала птичек за окном, рисовала в тетрадке сердечки. А когда в школе появился новый историк – веселый кудрявый парень, совсем не похожий на учителя, – Вера тут же вообразила себя героиней романа. К тому же звали его не каким-то обычным именем вроде Васи или Пети, а – Артуром. Ясно, что девушке он казался настоящим романтическим героем. По-деревенски простодушная, она подстерегла избранника неподалеку от школы: