Зойка моя! (сборник) - Нонна Доктор

Глава 6

Арсений сидел за столом и вспоминал, как впервые увидел свою сестренку, которая сейчас лежала в больнице. Молодой человек чувствовал и свою вину за происходящее.

– Папа, это я во всем виноват, – упавшим голосом произнес юноша. – Если бы я не появился в вашей жизни, Зоечка была бы здорова.

– Не надо брать вину на себя, – строго сказал отец. – Ты ни в чем не виноват с самого начала. Это я не подготовил свою дочь к тому, что в нашем доме появится еще один член семьи, это я не смог показать, что в моем отношении к ней ничего не изменилось. Если мы правы и ее болезнь действительно из-за того, что она почувствовала себя обделенной вниманием, то это только моя вина.

Геннадий вспомнил тот день, когда привез Арсения в их дом. С утра он отвез Татьяну в аэропорт, несмотря на протесты женщины.

– Я поеду на такси, – настаивала Таня в телефонном разговоре. – Я позвонила только для того, чтобы поставить тебя в известность.

– Таня, не перечь мне! – злился мужчина. Он с утра был в дурном настроении: Борис Львович плохо себя чувствовал, что очень тревожило Гену, а у Зои вчера из кармана выпала пачка сигарет, и это привело его в шок. Конечно, уже с утра между отцом и дочерью произошел серьезный разговор, который закончился скандалом и взаимными обидами, а потом позвонила Таня…

– Хорошо, заезжай, я тебя жду, – наконец согласилась женщина. По голосу чувствовалось, что ей страшно и очень тяжело, именно поэтому она не стала спорить с мужчиной. И Гена, хлопнув дверью и не попрощавшись с Зоей, вышел на улицу.

«И что мне делать? – размышлял Покровский. – Зойке я так и не сказал о сыне, так мы еще и поругались… Зря я так накричал на девочку, конечно, но курить в 14 лет?! У нее же в детстве ложный круп был, а она свои легкие засоряет такой страшной гадостью! И голос ее прекрасный! Зачем она портит то, чем так щедро одарил ее Бог?! Если бы мы не поскандалили с утра и она не разобиделась, я бы спокойно поговорил с ней, рассказал об Арсении… А теперь что делать?»

Наконец показался знакомый дом, к которому за последний месяц Геннадий подъезжал неоднократно. Возле подъезда ждала Таня: она стояла, прислонившись к стене, и вытирала слезы, которые текли по ее лицу ручьем, потухшим взглядом она осматривала окрестности, будто прощаясь с ними. Гена выскочил из машины, подбежал к однокурснице, прижал ее к себе крепко-крепко и зашептал на ушко: «Держись, все будет хорошо… Только держись. Мы с сыном будем тебя ждать». Потом мужчина взял небольшую сумку, с которой Таня ехала в больницу, бережно посадил женщину на пассажирское сиденье, закрыл за ней дверь, а сам сел за руль.

– Где Арсений? Он не поедет с нами? – тихо спросил Гена.

– Нет, я ему не разрешила меня провожать, – дрожащим голосом ответила Татьяна. – У меня больше нет сил держаться и делать вид, что все хорошо.

– Танечка, – принялся успокаивать Покровский, – это же Германия, там лучшие врачи Европы.

– Мне страшно, Гена, – разрыдалась женщина, – мне так страшно, и я так устала!

– Ну-ка возьми себя в руки, – скомандовал водитель, выезжая на Каширское шоссе. – Ты же врач, ты прекрасно знаешь, как важен настрой для выздоровления. Ты просто устала, но это пройдет.

Геннадий всю дорогу что-то говорил Тане, желая отвлечь ее от страшных мыслей. Ему очень хотелось вселить в мать его ребенка уверенность в завтрашнем дне, веру в свои силы и в то, что она обязательно вернется в Москву после успешно проведенного лечения. Вдалеке показалось здание аэропорта, и женщина вся сжалась. Геннадий увидел реакцию спутницы, но промолчал – Татьяна через несколько минут останется одна, а значит, должна быть готова самостоятельно справляться с эмоциями.

Возле стойки паспортного контроля Гена задержал Таню – он прижал к себе хрупкую измученную женщину, нежно поцеловал в истрескавшиеся губы и сказал:

– Танечка, держись, только держись. Я сегодня же заберу Арсения домой, так что о сыне не беспокойся. Когда прилетишь, отправь сообщение или позвони – денег на телефон я тебе положу прямо сейчас, чтобы ты всегда могла связаться с нами. Когда будут известны последние анализы, тоже позвони – я хочу знать все нюансы твоего лечения. Когда назначат дату операции, сообщи.

– Гена, не суетись, – чуть улыбнувшись, остановила женщина обеспокоенного Покровского. Она уже взяла себя в руки и могла снова отдалиться от человека, которого всю жизнь безответно любила. – Мы с тобой не муж и жена, мы посторонние люди.

– Ты что такое говоришь? – возмутился Геннадий. – Ты мать моего ребенка! Ты моя однокурсница! Ты мой друг и женщина, которая нуждается в моей помощи. Если не позвонишь, я сам буду тебе названивать. И Арсения подключу.

– Хорошо, я буду тебе звонить и держать тебя в курсе, – быстро согласилась Таня. Она опять готова была расплакаться от той заботы, которой окружил ее Гена и которой у нее никогда не было. – Спасибо тебе за все… Спасибо…

Татьяна развернулась и быстро пошла в зону ожидания вылета, оставив мужчину за чертой, куда нет доступа. Геннадий грустно посмотрел в спину Тане и отправился за сыном.

– Добрый день, Геннадий, – сказал высокий юноша, которого можно было бы назвать красивым, если бы не подростковая угревая сыпь, покрывавшая его благородное лицо.

– Привет, Арсений, – Гена обаятельно улыбнулся мальчишке.

– Проходите, – вежливо пригласил сын. – Можете не снимать обувь. Я не мыл полы после маминого отъезда – говорят, что это плохая примета.

– Правильно, – похвалил Покровский. – Тебе мама рассказала обо мне?

– Да, вы мой отец, – спокойно ответил молодой человек.

Гена растерялся от такой открытости мальчика и поэтому молчал.

– Хотите чаю? – вдруг спросил маленький хозяин дома и вымученно улыбнулся.

– Да, спасибо, – согласился от неожиданности гость и прошел на кухню.

Геннадий осматривал квартиру, где долгое время жил его отпрыск. Все, что видел мужчина, явственно говорило о затруднительном материальном положении семьи, и стыд за то, что его не было рядом все 15 лет жизни Арсения, обжигал душу.

– Вы не думайте, что нам очень плохо жилось, – сказал проницательный сын, ставя чайник на плиту. – Моя мама подарила мне счастливую жизнь, дала мне все, в чем я нуждался… Ну и я маме помогал, как мог. Ей же трудно одной было все-таки.

– Прости меня, я просто не знал о том, что ты есть на этом свете, – вырвалось у Геннадия.

– Все нормально, – по-взрослому ответил мальчик. – Я ни в чем не нуждался. И сейчас не нуждаюсь, но спасибо, что заехали навестить меня.

– Арсений, – с удивлением сказал Гена, – боюсь, что ты не понял цель моего визита. Я приехал забрать тебя к себе домой. Мне бы не хотелось, чтобы ты жил один.