Загадай желание - Веденская Татьяна

– Я не издеваюсь над тобой. Я просто… я сидел у Леры в гостях и думал, а что я вообще делаю с тобой? Да, я вдруг удивился сам себе. Я живу с тобой в этой помоечной квартире, ты уезжаешь куда-то на все выходные одна, якобы по работе, а там черт его знает. Я вообще не хочу даже знать, чем ты занималась на этом своем фестивале. Заметь, я даже не спрашиваю тебя. Ты знаешь, я не ревнив. Всякое бывает, со всеми.

– Ну, началось! – Олеся выдохнула и осела обратно на табуретку.

– Ничего не началось. Я просто сам себе поразился. Тебя вечно нет дома, тут постоянный бардак, работать невозможно, еды нет. Я вообще иногда думаю, что именно поэтому я и уехал от тебя год назад.

– Ты уехал, потому что тебе стало скучно. Скучно! Я знаю, что ты живешь здесь, потому что я тебя все еще забавляю! – воскликнула Олеся.

– Хочешь сказать, я тебя никогда не любил? Ну, да. Не любил. А что тут любить? Истерики твои? Платья, которые ты наваливаешь на диван? Пельмени? Ты никогда не думала о том, каково это – быть с тобой?

– Тогда зачем ты здесь? – Олеся почувствовала, что на глаза поневоле наворачиваются слезы. Померанцев смотрел на нее с рассеянной полуулыбкой, как на экспонат в музее, как на подопытного кролика.

– Милая моя Олеся, ты сама зришь в корень. Вот я и начал тоже думать – а что же я тут делаю с этой девочкой? Уже, получается, третий год? Ужас! Я чуть не побежал в первый попавшийся кабак, чтобы снять себе кого-то, только чтобы не думать об этом.

– Но Лера тебя удержала, да? Я права? – Олеся посмотрела на Максима исподлобья.

– Ну… в каком-то смысле да. Куда идти посреди ночи, в самом деле? Самое странное, я сам не смог найти нормального ответа. И тогда Лера…

– Что Лера? – всхлипнула Олеся.

– Лера сказала, что я, возможно, сам того не понимая, все же люблю тебя.

– Нет! – вытаращилась Олеся. – Она не могла такого сказать. Когда она тебе это сообщила, до того, как переспала с тобой, или после?

– После, – усмехнулся он. – Конечно, после этого. Ты же знаешь, что все самые душевные разговоры ведутся сразу после хорошего секса.

– Ты хоть понимаешь, как больно мне сейчас? – спросила Олеся одними губами.

Максим кивнул и подсел к ней.

– Конечно же, понимаю. Иногда мне кажется, что я нашел тот предел, дальше которого уже, кажется, некуда. Но нет – ты возвращаешься и говоришь мне, что любишь меня. Это странно. Я даже сказал Лере, что остаюсь с тобой, потому что никто никогда не будет так сумасшедше, так необъяснимо любить меня, несмотря на то, какой я есть. А я – ты сама знаешь, какое я говно.

– О, да! – усмехнулась Олеся. – Я ведь иногда не могу определиться до конца, люблю я тебя или ненавижу. Это может быть вместе?

– Вполне, девочка моя. Так вот… Лера сказала мне, что с такими чувствами нужно считаться. Нельзя делать вид, что их нет.

– Либо что? – Олеся потянулась к холодильнику, достала несчастный помидор и вцепилась в него зубами.

– Господи, на кого ты похожа! – Максим рассмеялся. – Ты хоть представляешь, как это отвратительно?

– А ты можешь представить, что моя единственная еда за сегодняшний день была – бутерброд с тухлым сыром. И не плесневелым, а именно тухлым – фу, ужас.

– Чего не сделаешь ради искусства, – пробормотал Максим после некоторой паузы. – Веселая у тебя работа. Ты вот мне скажи, вот этот бардак, пустой холодильник, старые обои, ужасные мелкие роли в каких-то порношоу – ты так видишь свою жизнь? Как долго ты будешь это продолжать? Для меня это теперь стало куда интереснее, раз уж, так получается, я застрял здесь. Потому что я-то вижу все иначе. И мне хотелось бы иметь уютный дом, горячее питание хотя бы иногда, какое-то подобие уважения.

– Максим, я не понимаю, ты это все о чем? Ты… ты что именно хочешь мне сказать? И это вовсе не порношоу!

– Я знаю, и это делает его еще хуже. Ведь все, что у вас там снимают, – это какие-то грязные дрязги и унижения, верно? Потому что именно на это, как сейчас считается, люди любят смотреть. А ты, моя милая, ради того, чтобы попасть в кадр, готова не то чтобы переспать с табуном черных скакунов – ты готова есть тухлый сыр, скакать козлом, орать дурным голосом. Ты готова на все, верно?

– Ни с каким черными скакунами я бы не стала спать и ни с кем бы не стала, – обиделась Олеся.