108 минут, изменившие мир - Первушин Антон Иванович

Космонавт доложил, включив магнитофон:

– Внимание, внимание. 10 часов 9 минут 15 секунд. Вышел из тени Земли. Через правый иллюминатор и «Взор» видно, как появилось Солнце. Объект вращается. Очевидно, работает солнечная система ориентации.

Наконец «Восток» приобрел устойчивое исходное положение для спуска. Гироприборы по показаниям датчиков угловых скоростей поддерживали выбранное направление, остановив вращение корабля. Гагарин проконтролировал автоматическую систему через ориентатор «Взор». Убедился, что во внешнем кольце ориентатора весь горизонт вписан равномерно, как и полагалось в случае ручной ориентации. Видимые внизу объекты двигались строго по стрелкам «Взора».

– Вот сейчас во «Взоре» наблюдаю Землю. Наблюдаю Землю. Пролетаю над морем. Направление движения над морем определить вполне можно. Сейчас я, примерно, движусь правым боком. Некоторой облачностью закрыто. Направление над морем определить можно. Сориентировать объект вполне можно.

В 10:13 на связь с «Востоком» вышла КВ-радиостанция в Москве (позывной «Весна»). За пультом находился капитан Виктор Хорошилов, представлявший НИИ-4:

– Как слышите? Юрий Гагарин:

– Вас слышу хорошо. Полет протекает нормально.

После этого обмена репликами связь прервалась. Через три минуты Хорошилов еще раз попробовал вызвать космонавта:

– Полет протекает нормально… Майор Гагарин, ваш полет идет нормально.

Впервые Юрия Алексеевича Гагарина в лицо назвали майором – о присвоении ему внеочередного звания он еще не знал. И пока не узнал.

Новая запись на магнитофон:

– «Весна», я «Кедр». «Весна», я «Кедр». 10 часов 18 минут. Прошла вторая команда. Давление в системе ориентации – 120 атмосфер. Давление в баллоне ТДУ – 320 атмосфер. Самочувствие хорошее, полет проходит успешно. Как поняли? Прием. Все системы работают хорошо.

По этим показаниям видно, что система автоматической ориентации уже использовала довольно много сжатого азота из баллонов – давление упало с 155 до 120 атмосфер. Но и до схода с орбиты Гагарину оставалось совсем недолго. Фраза «прошла вторая команда» означает, что начали раскручиваться гироприборы и датчики угловых скоростей системы управления тормозной двигательной установки. Параллельно автоматическая система ориентации выработала сигнал готовности к спуску.

– «Весна», я «Кедр». Полет проходит успешно. Самочувствие отличное. Все системы работают хорошо. В 10 часов 23 минуты давление в корабле – единица. Влажность – 65.

Температура – 20. Давление в отсеке – 1,2. В ручной системе – 150. В первой автоматической – 110, во второй автоматической – 115. В баллоне ТДУ – 320 атмосфер. Самочувствие хорошее. Продолжаю полет. Как поняли? Прием.

Все системы корабля по командам программно-временного устройства подготовились к торможению. Начал готовиться к нему и Юрий Гагарин. Закрыл шторкой правый иллюминатор, притянулся ремнями, опустил прозрачное забрало гермошлема и переключил освещение кабины на рабочее.

В 10:24:37 включился тест готовности системы ориентации к спуску – она должна была с минуту выдерживать заданное направление полета. Если бы это условие по каким-то причинам не было выполнено, корабль ушел бы на второй виток. Но система сработала должным образом, и в 10:25:34, на 71-й минуте орбитального полета, все блокировки были сняты – прошла команда на включение тормозной двигательной установки «ТДУ-1».

В акватории Гвинейского залива Атлантики летящий «Восток» ждали теплоходы плавучего научно-измерительного пункта НИИ-4: «Краснодар», «Ворошилов» и «Долинск». Поскольку американская разведка наблюдала за работой этих судов, антенны телеметрической системы «Трал» оставались разобранными, и только за два часа до старта ракеты их было разрешено смонтировать. Главной задачей НИПа было определить, состоялось включение «ТДУ-1» или нет. Когда появился сигнал, операторы выделили нужную им информацию из потока телеметрических данных, расшифровали, зафиксировали время работы двигателя и телеграммой передали полученное значение в Москву. В 10:29 донесение уже поступило в НИИ-4.

В это время на орбите при включении тормозной двигательной установки был осуществлен предварительный наддув баков горючего и окислителя за счет подачи сжатого газа из шар-баллона наддува в «разделительные мешки» баков. Горючее и окислитель из баков поступили на входы турбонасосного агрегата, который при запуске раскручивался пороховой шашкой. Горючее и окислитель, пройдя турбину, поступили в камеру сгорания и в газогенератор – там произошло самовоспламенение топлива.

После включения двигателя корабль начал торможение – при этом его скорость измерялась интегратором системы управления «ТДУ-1». При достижении показаний в 136 м/с интегратор выработал «главную команду» на выключение двигателя. Расчетное время работы установки при этом было равно 41 секунде. Кроме того, «главная команда» запустила еще и процесс разделения отсеков в программно-временном устройстве «Гранит-5В». Если бы по каким-то причинам «главная команда» не прошла, двигатель выключился бы сам после 44 секунд работы.

Следует обратить внимание на важный момент: цикл «Разделение» программно-временного устройства мог быть запущен только при соблюдении двух условий. Первое – полное выполнение «главной команды», второе – неизменное заданное пространственное положение корабля. В противном случае цикл бы отменился, и разделение произошло бы по команде температурных датчиков – при нагреве корабля в высших слоях атмосферы до температуры 150 °C.

Две секунды «ТДУ-1» корабля «Восток» работала штатно, а потом начался процесс, который никто предсказать не мог. После поднятия давления в камере сгорания до рабочего должен был закрыться обратный клапан наддува камеры, но этого не произошло (возможно, причиной стало «залипание»). В результате часть горючего после турбонасосного агрегата потекла через него в полость «разделительного мешка» бака горючего и не попала в камеру. Из-за недостачи горючего двигательная установка прекратила работу на секунду раньше положенного, то есть до формирования «главной команды». При этом телеметрия интегратора зафиксировала скорость в 132 м/с, что тоже было ниже установленной.

Поскольку «главная команда» не прошла, вся арматура тормозной установки осталась открытой. По ее трактам газ наддува и окислитель под давлением 60 атмосфер продолжали поступать в камеру сгорания и в рулевые сопла, предназначенные для стабилизации корабля во время работы «ТДУ-1». Контролировать истечение было невозможно, и «Восток» с огромной скоростью завертело вокруг центра масс.

Впоследствии Юрий Гагарин сравнил это состояние с «кордебалетом» – корабль вращался вокруг своих осей со скоростью 30° в секунду. Все кружилось: в иллюминаторы была видна то Африка, то горизонт, то небо. Космонавт только успевал закрываться от слепящего Солнца. Однако сохранил самообладание и не стал опускать шторки, с интересом наблюдая, что будет дальше. Он ждал разделения, но оно не наступало – ведь не прошла «главная команда».

Приборы на доске «обезумели». Сначала все окошки ПКРС погасли, подвижный индекс встал на ноль. Потом начали мигать окошки команд: третьей, второй, первой.

Когда через две минуты после начала «кордебалета» разделения не произошло, Гагарин понял, что ситуация уникальна, но не мог оценить, насколько велика опасность подобного развития событий. Он догадывался, что перелет расчетного места посадки неизбежен – как в случае с собаками – но, прикинув «на пальцах», решил, что сядет на территорию СССР. Поэтому передал на Землю ключом код «ВН» – «Все нормально».

Через десять минут после начала работы тормозной установки отсеки корабля все-таки разделились. Произошло это над Средиземным морем, на высоте 130 км – по резервной схеме от термодатчиков[207].

При разделении Гагарин услышал хлопок, затем почувствовал толчок. На ПКРС погасли все окошки, осветилась только одна надпись: «Приготовиться к катапультированию». Юрий Алексеевич закрыл шторку «Взора» и занял соответствующую позу.

По мере движения в атмосфере беспорядочное вращение корабля стало замедляться, а перегрузки плавно нарастать. Спускаемый аппарат окутала плазма. В первую очередь сгорела фольга, которой покрывали теплоизоляцию после завершения работ в МИКе. Оплавились антенны. Затем загорелась теплоизоляция из асбестовой ткани, пропитанной бакелитовой смолой. Кабина озарилась ярко-багровым светом, который проникал даже сквозь опущенные шторки иллюминаторов. Гагарин услышал потрескивание – он не знал, откуда идет этот звук, но предположил, что такими эффектами сопровождается тепловое расширение оболочки аппарата. Температура в кабине медленно поднималась. В воздухе ощущался легкий запах гари.