Становой хребет - Сергеев Юрий Васильевич

На другой день Петюнчик снова кидался в атаку на забой, как бешеный и опять кумполил. От него сбегали откатчики, но он, всё же, научился работать без аварийных сбоев.

Когда о подкалке узнали в тресте, то инженер по технике безопасности немедленно запретил такой приём, только благодаря вмешательству окружкома партии были отменены все старые инструкции и поддержано новаторство.

Егор активно помогал Васильеву во внедрении новых, прогрессивных методов труда и потом даже написал о подкалке письмо Артуру Калмасу в Москву, где тот учился в институте Красной Профессуры. И ударники перебороли отсталые настроения — во всех шахтах стали осуществлять на практике передовые идеи.

Только одна шахта упорно работала по-старому, отпираясь тем, что у них сухие забои и подкалка не пойдёт. Тогда направили буксирную бригаду, в которую входили Вагин, Васильев и Быков. Вокруг явившихся ударников поднялась буря ехидных насмешек, горняки шахты были уверены в провале буксирщиков и терпеливо ожидали результатов, не уходя после смены домой.

Забои были действительно плохие и запущенные нерадивой работой, выкаты по всему пути завалены песками, их никто не подчищал, не убирал камни. Симон взглянул на своих помощников и весело подмигнул:

— Ну, робята, утрём нос безверным!

— Обязательно утрём, — уверенно отозвался Вагин, — лишь бы откатчики не сбились с темпа.

Васильев расставил людей по забоям и дал сигнал к началу смены. В неярком свете лампы перед Егором тускло мерцала спрессованная сухая галька. Он ощупал руками забой, пару раз ударил кайлом, приноравливаясь к новой породе, и послал своих откатчиков за крепёжным лесом, а сам начал подкайливать.

Кайло звенело, застревало между камнями, сыпались трухой пески. Егор разделся до пояса. Когда он пробил снизу глубокую щель и начал рушить породу, то тяжелые камни посыпались с глухим стуком.

Забегали с тачками откатчики, уже были навешаны первые огнива, а Егор, не останавливаясь, так же размеренно работал.

Спина его блестела от пота, заливало глаза, судорогой сводило уставшие руки, но он не сбавлял темп. Потом, словно пришло второе дыхание, примерился к породе и уже знал, где и с какой силой надо ударить, где подобрать верх под огниво. Откатчики не успевали, бегом носились по штреку к подъёмнику.

Перед самым концом смены, Егор подвесил двенадцатое огниво.

— Молодец, Быков, — похвалил Симон, — ты даже меня обскакал. Выполнил норму на двести сорок процентов. От это работа, я понимаю!

В забое собралась шумная толпа рабочих шахты, которые пригляделись и увидели двухметровую проходку, разом стихли, крякали, страшно удивляясь и не веря своим глазам. Некоторые уже загорелись новшеством, просили показать новые способы кайления.

Егору пришлось остаться на вторую смену. Неделю работала буксирная бригада, уже многие местные забойщики научились подкалке не хуже пришлых ударников.

Когда Петька Вагин прочёл о себе в газете статью, ликованию его не было предела. Один недоброжелательный дедок ехидно проговорил:

— Для орденка жилы рвёшь, парниша?

— А чё?! — разулыбался Вагин. — На моей наковальне он бы не помешал, — и хлопнул себя кулаком по широкой груди, — а ты, старорежимная гнида, уходь подобру с моего пути, невзначай кайлом зашибу. Я теперь ударник, могу ударить так, что от тебя лишь мокрое место останется. — Дедок бочком шарахнулся от дурня.

Ночью Петя вылезал из шахты и внутренним чутьём угадал какое-то движение за спиной, резко откачнулся. Кайло, нацеленное в спину, ударило рукояткой по плечу и со звоном полетело на дно колодца.

Вагин в бешенстве вскочил, догнал во тьме какого-то мужика и отлупцевал в горячке. Тот ползал по земле, целовал сапоги и плакал навзрыд, отмаливая прощение. У Пети зло уже прошло, живой — и ладно. Пнул напоследок покушавшегося на «владыку природы» и назидательно сказал:

— Нет такого ещё кайла, чтобы меня убить. Уматывай с глаз, да помни Петюнчика Вагина за доброту.

Когда буксировщики вернулись на свою шахту, то Симон придумал ещё одно новшество со своим другом Черновым. Взяли они не по одному забою, где откатчики в темноте не успевали увозить пески, а сразу по два, три забоя.

Вагин с Егором только освоили этот способ, а Васильев уже стал проходить забои большим сечением…

Всё это здорово воздействовало на рабочих, побуждало их по-ударному трудиться, толпами приходили перенимать опыт, глядели, как трудятся ударники, учились рекордам и делали их у себя в забоях нормой.