Последний тайник - Гамбоа Фернандо

— Что вы возьмете на ужин, профессор? — спросил я, движением головы показывая на томящегося в нетерпении официанта.

— А-а, ужинать… Пожалуй, салат и воду…

Было очевидно, что наши мысли блуждают сейчас где-то совсем в ином месте. Если конкретно, то в семиэтажном здании, расположенном на другой стороне улицы. Минут десять назад мы с профессором решили спуститься в китайский ресторан, чтобы перекусить и попытаться оправиться от шока, который вызвало у нас столь неожиданное открытие. Однако нервное напряжение все никак не спадало, и мы почти не разговаривали с того самого момента, как вышли из моей квартиры. Наконец я не выдержал и первым заговорил на волнующую нас обоих тему.

— А может, кто-нибудь нашел этот колокол в шестнадцатом или семнадцатом веке и решил установить его на своем судне? — спросил я не очень уверенным тоном.

— Вряд ли. Колокол являлся для любого судна символом, и поэтому никто не стал бы вешать на мостике своего корабля случайно найденный колокол, — ответил профессор, сделав резкий жест, как будто хотел физически отодвинуть в сторону высказанные мной сомнения.

— А можно допустить, что кто-то отлил этот колокол двумя столетиями позже, но при этом запечатлел на нем название ордена? — не унимался я.

— А зачем? Я тебе уже говорил, что тамплиеров разогнали как организацию на основании судебного решения, в котором их обвинили в поклонении дьяволу и содомии. Думаешь, после всего этого кто-то стал бы использовать их имя на колоколе, который служил символом судна? Это все равно что в наше время переодеться в Усаму бен Ладена и отправиться гулять по Нью-Йорку.

— Да, вы правы. Я просто пытаюсь найти какие-нибудь слабые места в наших умозаключениях. Вы ведь и сами всего лишь четверть часа назад кричали: «Это невозможно! Это невозможно!» Прежде чем вскочить на стол и начать танцевать, я хочу убедиться, что мы ничего не упустили.

— Я тоже обо всем этом напряженно думаю с того самого момента, как ты показал мне колокол, — озабоченно произнес Кастильо, — и, как мне кажется, в данном случае мы не ошибаемся. Чем больше я размышляю, тем больше крепнет моя уверенность, что сделанное мною предположение — правильное.

— Допустим, мы и в самом деле не ошибаемся, — сказал я. — И какие шаги следует предпринимать в подобных случаях? Позвонить в редакцию одной из барселонских газет, обратиться в университет или же к издателям Книги рекордов Гиннесса?

— Пока что никуда не нужно звонить. Все, что у нас на данный момент есть, — это окислившийся колокол и твои голословные утверждения. Заяви мы сейчас об этом открытии — и нас тут же обвинят в фальсификации. В случае же, если нам кто-то поверит, тебе придется пожертвовать славой, связанной с этим открытием. Поверь мне, даже самый порядочный ученый ради подобной славы продал бы свою собственную мать.

— И что вы предлагаете? Никому ни о чем не говорить?

— Да, именно так. Нам следует поискать в архивах подробную информацию о тамплиерах, об их знаниях в области навигации, а также попытаться найти какое-нибудь подтверждение нашей гипотезы, — веско произнес профессор, — и лишь потом, когда мы соответствующим образом подготовимся, сообщить о своем открытии определенным научным кругам, которые так или иначе отреагируют на него.

— Замечательно. Но у меня есть совсем другое предложение. Нам ведь нужны доказательства, да?

— Ну конечно.

— Тогда почему бы нам не отправиться на Утилу и самим не раздобыть эти доказательства?

— Что ты имеешь в виду?

— А то, что мы могли бы понырять немного в море и посмотреть, нет ли там еще чего-нибудь интересного. Я прекрасно помню, в каком именно месте находится риф, на котором покоился этот колокол, и ничто не мешает нам отправиться туда и немного пошарить по морскому дну. Может, нам удастся снова что-нибудь найти.

— Ты шутишь? — Кастильо бросил на меня недоверчивый взгляд. — Археологическая экспедиция подобной важности не может заключаться в том, чтобы «немного пошарить» по морскому дну, — она должна проводиться после подготовки всех соответствующих документов и под тщательным наблюдением высококвалифицированных специалистов. На такую подготовку уйдет несколько лет, а сами археологические раскопки потребуют еще больше времени.

— Понятно, — сказал я, потирая подбородок. — Но если археологические раскопки когда-нибудь все-таки начнутся, то кто их будет проводить? Боюсь, что не вы, а какая-нибудь организация с условным названием «Исследователи морских глубин». Вы сами только что признались, что конкуренция в сфере археологии жесточайшая. Неужели вы действительно думаете, что нам позволят хотя бы оказаться в списке тех, кто в перспективе может быть увенчан лаврами за данное открытие?