Последний тайник - Гамбоа Фернандо

— Бизнеса?

— Да, второго самого древнего бизнеса в мире — и, несомненно, самого выгодного. Я не знаю другого такого предприятия, основанного две тысячи лет назад, которое до сих пор бы функционировало.

Отец Диас, вопреки моим ожиданиям, не стал сердиться, а наоборот, даже слегка улыбнулся.

— Вы, похоже, не являетесь верующим.

— Я агностик.

— А-а, значит, вера у вас все-таки есть. — Священник развел руками.

— Я верю в то, что существует Бог, понять которого мне не дано. И я уверен в том, что понять этого Бога людям вообще невозможно, потому что иначе это был бы не Бог, а всего лишь порождение ограниченного человеческого интеллекта. Как воздух: если человек думает, что способен схватить его рукой, это уже не воздух.

— Вы, я смотрю, не раз размышляли над данным вопросом, — заметил отец Диас.

— У меня было много свободного времени… как и у любого из священников.

Моя последняя реплика прозвучала гораздо более язвительно, чем мне хотелось бы.

— А вы, вероятно, не испытываете особого уважения к католической церкви и ее представителям.

— Вы очень наблюдательны.

— Неужели вы так уверены в своей оценке этой организации, состоящей из сотен тысяч человек, которые в общем и целом стремятся творить добро?

— Интересно слышать подобные слова от человека, который скрывает правду о пропагандируемой им вере в подвале своей церкви.

Священник заерзал на стуле.

— Вы считаете, что это дает вам право осуждать меня?

— В отличие от вас, я не претендую на то, что владею истиной, и не пытаюсь учить людей, как им правильно жить. Но там, в склепе, я узнал, что ваши проповеди о смерти и воскресении Иисуса являются ложью и что вы в течение целых двадцати столетий скрывали правду только ради того, чтобы не лишиться своей… клиентуры.

Отец Диас поднялся со стула и, заложив руки за спину, подошел к окну. Он встал возле него так, чтобы солнечные лучи освещали его лицо.

— А что вы знаете о тамплиерах? — спросил священник, повернувшись к нам профилем.

Мы с Касси удивленно переглянулись.

Отец Диас, наблюдавший за нами краем глаза, задумчиво кивнул.

— Я расскажу вам одну историю, — сказал он, снова поворачиваясь к окну. — После того как Иерусалим был захвачен крестоносцами, некий Гуго Пайенский основал в 1118 году орден бедных рыарей Христа, целью которого являлась защита прибывающих в Иерусалим христианских паломников. Сразу же после создания этого ордена Гуго Пайенский добился для него разрешения расположиться на развалинах храма Соломона — там, где сейчас находится площадь мечетей, — с тайной надеждой найти в подвалах этих давным-давно превратившихся в руины построек какую-нибудь реликвию, которая подняла бы престиж нового ордена. К несчастью, после тщательных поисков тамплиеры обнаружили под легендарным иудейским храмом склеп, в котором находилось нечто такое, что вызвало у них огромную тревогу.

— Оссуарий, — с дрожью в голосе прошептала Кассандра.

— Вы легко можете себе представить, — продолжал священник, как будто бы не услышав реплику Кассандры, — какое огромное впечатление произвела столь неожиданная находка на этих богобоязненных людей. Ведь вся жизнь тамплиеров, которые слепо верили каждому слову, написанному в Библии, была неразрывно связана с христианской религией и с вооруженной борьбой за Святую Землю. В четырнадцатом стихе пятнадцатой главы первого послания апостола Павла к коринфянам однозначно сказано: «А если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша».

Отец Диас сделал паузу и, посмотрев на нас, тяжело вздохнул.

— Они были так сильно поражены этой находкой, что в течение нескольких первых лет существования ордена отказывались принимать в него новых членов, и их орден очень долго состоял, как и в момент своего создания, лишь из девяти человек, — продолжил священник. — Им нужно было «переосмыслить» свою веру в Бога и Церковь. И тамплиеры, проникнувшись некоторыми философскими мыслями, позаимствованными ими из религиозных традиций жителей Иудеи и эзотерических культов, сумели сохранить свою веру и примириться с тем фактом, что Иисус не воскрес, — причем не отрицая его божественности.

— А как им это удалось? — спросил я. — При помощи семантических пируэтов?

Священник, к моему удивлению, с грустью посмотрел на меня.

— Вы считаете, что мы циники?