Мир без конца - Фоллетт Кен

— И платье снимешь?

Сердце ее опустилось.

— Нет, милорд.

— Вот как. Значит, не так-то и признательна.

Она потянулась к ручке двери, но не открыла ее.

— А что?.. О чем вы просите меня, милорд?

— Я хочу видеть тебя голой. А потом решу.

— Здесь?

— Да.

Крестьянка посмотрела на Алана:

— В его присутствии?

— Да.

По сравнению с наследством Вулфрика предстать голой перед этими мужланами казалось не очень страшно. Девушка быстро расстегнула пояс, стянула через голову платье и, держа его в одной руке, а другую положив на дверную ручку, дерзко посмотрела на Ральфа. Лорд жадно оглядел ее, а затем победоносно усмехнулся сквайру. И Гвенда поняла: пожалуй, важнее всего для него демонстрация собственной власти.

— Корова довольно-таки уродлива, но вымя симпатичное, а, дружище?

— Я бы на вашем месте на нее не полез, — ответил тот.

Фитцджеральд захохотал.

— Теперь вы исполните мою просьбу? — спросила Гвенда.

Ральф облизнулся.

— Иди ко мне. На кровать.

— Нет.

— Да ладно, ты же спала с Вулфриком, уже не девственница.

— Нет.

— Подумай о земле — девяносто акров. Все, что держал его отец.

Просительница задумалась. Если согласится, мечта Вулфрика сбудется и они заживут счастливо. Если откажется, возлюбленный, как Джоби, станет безземельным батраком, будет всю жизнь надрываться, чтобы прокормить детей, и все равно без толку. И все-таки девушке было противно. Фитцджеральд неприятный, мелочный, мстительный, настоящий бык; совсем не похож на брата. Высокий рост и красивое лицо ничего не меняли. Как же мерзко. А от того, что вчера была с Вулфриком, только хуже. После счастливой ночи с любимым лечь с другим — подлая измена.

«Не будь дурой, — говорила она себе. — Обречь себя на пожизненную кару или перетерпеть пять минут?» Гвенда подумала о матери, об умерших братьях и сестрах, вспомнила, как их с Филемоном заставляли воровать. Не лучше ли один раз, совсем ненадолго, продаться Ральфу, чем обрекать будущих детей на вечную нищету? Пока она думала, Ральф молчал, понимая, что любые слова только оттолкнут ее. Молчание сослужило ему хорошую службу.

— Пожалуйста. Не заставляйте меня этого делать.

— Ага, значит, ты все-таки хочешь.

— Это грех. — В отчаянии девушка понадеялась устыдить его. — Грех вам просить меня об этом, и грех мне соглашаться.

— Грехи отпускают.

— Что подумает о вас брат?

Новый лорд замолчал, как будто задумался.

— Пожалуйста, — продолжала Гвенда, — просто позвольте Вулфрику вступить в права наследства.

Лицо Ральфа вновь приняло жесткое выражение.

— Я принял решение и не собираюсь менять его, если только ты меня не переубедишь. Никакие «пожалуйста» тут не помогут.

Глаза его потемнели, рот приоткрылся, дыхание участилось, губы под усами увлажнились. Просительница бросила платье на пол и шагнула к кровати.

— Встань на четвереньки. Нет, ко мне спиной.

Девушка послушно встала.

— Отсюда смотрится лучше, — усмехнулся Ральф.

Алан заржал. Неужели он останется? — подумала Гвенда, но Фитцджеральд велел:

— Оставь нас.

Через секунду хлопнула дверь. Хозяин комнаты встал на колени позади Гвенды. Она закрыла глаза и стала молиться о прощении, застонав от стыда. Мстительный лорд понял по-своему:

— Что, нравится?

Сколько же времени ему понадобится? Крестьянка встала поудобнее, и он победно рассмеялся, решив, что расшевелил ее. Больше всего девушка боялась, что эти мгновения навсегда отравят чувства. Неужели потом, с Вулфриком, она все время будет вспоминать их?

И тут с ужасом почувствовала, как ее накрыла теплая волна, и покраснела от срама. Несмотря на глубокое отвращение, тело предало. Испытывая гадливость к себе, Гвенда застыла, но любовник схватил ее за бедра, и она ничего не могла поделать. Внутренне содрогнувшись, вспомнила, что тело так же подвело и в лесу, с Олвином. Сейчас, как и тогда, девушка хотела стать бесчувственной деревянной статуей.

Олвина она убила его же кинжалом. Сейчас она не могла сделать то же самое, даже если бы хотела, потому что похотливый мерзавец находился сзади. Просительница не видела Ральфа и была полностью в его власти. Почувствовав, что скоро все кончится, батрачка обрадовалась, попыталась обмякнуть и не думать о том, что происходит: слишком унизительно ответить ему. Фитцджеральд дернулся, и Гвенда вместе с ним, но не от удовольствия, а от омерзения. Он удовлетворенно вздохнул и упал на кровать. Девушка вскочила и быстро натянула платье.