Любовь и Рим - Бекитт Лора

— Конечно, — ничуть не удивившись, промолвил он с интонацией и взглядом, которых она не поняла.

Потом спросил:

— Тебя проводить?

— Нет. Меня ждут рабыни. Иди к ученикам. Так ты придешь завтра?

Он улыбнулся:

— Приду. Скажи, как тебя найти.

…Остаток дня Ливия посвятила размышлениям о том, какие блюда приготовить к завтрашнему обеду. В конце концов она решила подать морскую рыбу под соусом, устрицы, соленые маслины и белое вино. На десерт — печеные каштаны и миндаль в меду.

Ливия велела поставить стол и ложа в саду, под образованной сплетением ветвей естественной крышей: ей казалось, в такой обстановке обедающие должны были чувствовать себя легко и непринужденно.

Согласно правилам вежливости, Гай Эмилий явился чуть раньше назначенного времени. Ливия удивилась: он пришел в тоге и выглядел и держался как настоящий римлянин. Согласно греческим обычаям, хозяева и гость омыли руки и сняли обувь, но венков не надели и возлияний совершать не стали. Поначалу разговор не клеился. Аскония молчала, как и было положено младшей по возрасту, да к тому же девочке, Карион не привык присутствовать на таких обедах и смущался, а Ливию отвлекали обязанности хозяйки. Больше всех говорил Гай Эмилий. Рассказывал о школе, о жизни в Афинах, о храмах, о людях и о богах… А в середине их скромного пира встал и прочитал отрывок из «Одиссеи»:

Он сам предложил Кариону прогуляться по саду, а вернувшись, незаметно кивнул Ливий. Под каким-то предлогом она позвала его в дом, и Гай задумчиво произнес, глядя в окно на расстилавшийся в полуденной тишине сад:

— Я немного побеседовал с ним и могу сказать: необычный мальчик. Мы говорили о произведениях, которые он читал, и он обмолвился: «Бывает, когда закончишь читать хорошую книгу, тебя охватывает близкая к отчаянию грусть, потому что кажется, будто прожил еще одну жизнь».

— Пойми, — промолвила Ливия, — Я хочу, чтобы ты сделал это не ради меня, а ради Кариона.

Гай Эмилий надолго замолчал. Он думал, и Ливий вдруг захотелось, чтобы он повернулся и сжал ее в объятиях. Тогда она забыла бы о данных себе обещаниях и растворилась в том, что чувствовала. Но Гай не двигался и продолжал смотреть в окно. Потом сказал:

— Интересно, кто его настоящие родители? Где Тарсия подобрала этого мальчика? На овощном рынке, у колонны, где обычно оставляют младенцев?

Ливия подошла к нему и посмотрела в глаза.

— Что касается Кариона, я хочу быть честной до конца. Ты помнишь куртизанку Амеану?

— Амеану? Я не видел ее много лет, но… да, я ее помню. При чем тут эта женщина?

— Амеане не был нужен ребенок, и она отдала его Тарсии. Это ее сын. А отцом может быть кто угодно, даже сам Цезарь. Кажется, к ней приходили только знатные люди.

— Те, у кого имелось достаточно денег, — поправил Гай и покачал головой. — Сын Амеаны! Кто бы мог подумать! Он знает?

— Нет. Быть может, что-то помнит — Тарсия взяла его к себе, когда ему было года три, — но считает ее своей матерью.

— А Элиара?..

— Не знаю. Тарсия говорит, ей кажется, Карион всегда догадывался, что Элиар ему не отец. Элиар больше любил другого мальчика.

— Любил? — повторил Гай Эмилий. — Элиар погиб?

— Не знаю. От него очень давно нет вестей.

— Очень давно? — В голосе Гая слышалось удивление — Ах, да, ведь прошло много лет…

Они помолчали. Потом Ливия сказала:

— Кариону повезло. Тарсия образованная женщина, и хотя они жили в бедности, сделала все для того, чтобы он стал таким, каким стал.

— Трудно что-то сказать, — заметил Гай. — Ведь ему всего шестнадцать. Сейчас он уверен в том, что держит в руках нить своей будущей жизни, но так ли это на самом деле? Все может измениться. Дар исчезнет — и что тогда? Ведь на его пути еще не встречалось серьезных препятствий!

Ливия не стала отвечать на вопрос. Вместо этого промолвила:

— Вы чем-то похожи, ты не находишь? Я имею в виду не внешне, а…

Гай усмехнулся: