Мир без конца - Фоллетт Кен

В полдень остановились у ручья на опушке леса, где сохранился невыжженный луг, чтобы пони подкрепились. Керис отрезала немного ветчины Ролло, а Мэр вынула из поклажи лепешку черствого хлеба из Портсмута. Монахини утолили жажду, напившись из ручья. Вода имела привкус угля. Смотрительница госпиталя заставила себя усидеть на месте, чтобы пони передохнули самую жаркую пору дня. Когда животные были готовы тронуться в путь, она вдруг испугалась: путешественниц кто-то разглядывал. Целительница замерла с ветчиной в одной руке и ножом в другой. Мэр спросила:

— Что?

Затем проследила за взглядом спутницы и все поняла. В нескольких ярдах в тени деревьев стояли двое мужчин, кажется, молодые, хотя точно она сказать не могла, так как лица их были испачканы сажей, а одежда грязная. Керис обратилась к ним на нормандском диалекте:

— Да благословит вас Бог, дети мои.

Мужчины не отвечали. Керис поняла: не знают, что делать. Что у них на уме? Грабеж? Насилие? Взгляд хищный. Керис оробела, но заставила себя мыслить спокойно. Что бы эти двое ни замышляли, они должны быть очень голодны. Целительница повернулась к Мэр:

— Быстро, дай мне два куска хлеба.

Монахиня отрезала два толстых куска. Керис положила сверху два таких же куска ветчины и велела Мэр:

— Дай каждому.

Девушка сильно испугалась, но твердым шагом прошла по траве и вручила мужчинам еду. Они схватили ее и начали поглощать с волчьей скоростью. Врачевательница поблагодарила звезды, что верно догадалась. Быстро убрала ветчину в сумку, прикрепила нож к поясу и забралась на Блэкки. Мэр последовала ее примеру, упрятав хлеб и сев на Стэмпа. Верхом Керис почувствовала себя увереннее. Мужчина повыше быстро подошел к ним. Смотрительница госпиталя собиралась подстегнуть пони и тронуться, но не успела: мужчина схватил Блэкки за поводья и с набитым ртом поблагодарил на местном наречии:

— Спасибо.

— Благодари Бога, не меня. Он послал нас помочь вам. Он смотрит на тебя и видит все.

— У вас в сумке еще есть мясо.

— Господь подскажет, кому его дать.

Наступило молчание, незнакомец подумал и попросил:

— Благословите меня.

Керис не очень хотелось протягивать правую руку для традиционного благословения — она оказалась бы слишком далеко от пояса с ножом. Это был всего-навсего кухонный нож с коротким лезвием, какой есть у любого человека, но им можно полоснуть по руке, державшей поводья, и заставить уступить себе дорогу. Монахиню осенило:

— Хорошо. Стань на колени.

Мужчина медлил. Целительница чуть повысила голос:

— Ты должен принять мое благословение на коленях.

Держа в руке хлеб с ветчиной, мужчина медленно опустился на колени. Госпитальная сестра обратила взгляд на его спутника. Через секунду тот сделал то же самое. Керис благословила обоих, стегнула Блэкки и быстро ускакала. Мэр последовала ее примеру. Голодные мужчины неотрывно смотрели на них.

Всю вторую половину дня Керис обдумывала происшествие. Солнце слепило глаза. Здесь и там поднимался дым, горели дома, леса. Но постепенно врачевательница поняла, что местность не совсем безлюдна. То беременная женщина собирала в поле фасоль, которую пощадило пламя английских факелов, то двое детей испуганно подсматривали за монахинями из-за почерневших камней усадьбы, то какие-то мужчины с повадками падальщиков быстро перебегали по опушке леса. Мужчины беспокоили ее. Они голодны, а голодные мужчины опасны. Целительница думала уже не о том, как ехать скорее, а о безопасности.

Найти монастыри, где путешественницы собирались останавливаться на ночлег, тоже оказалось сложней, чем предполагала Керис. Госпитальная сестра надеялась, что местные крестьяне будут указывать ей путь, но и представить не могла, что английская армия оставит за собой такие разрушения. И в обычные-то времена не так просто узнать что-то у людей, никогда в жизни не бывавших дальше ближайшего рынка, а теперь ее собеседники либо уходили от ответов, либо пугались до смерти, либо показывали хищный оскал.

По солнцу Керис определила, что они едут на восток, а по глубоким рытвинам от колес — что по главной дороге. Сегодня странницы хотели добраться до деревни, названной по расположенному в ней женскому монастырю Опиталь-де-Сёр. По мере того как удлинялись тени, глава маленькой экспедиции с растущим нетерпением и тревогой осматривалась вокруг в надежде спросить хоть кого-нибудь, как ехать дальше.