Мир без конца - Фоллетт Кен

Аннет сохранила девичью фигуру, хотя ей было уже двадцать девять и она родила Моложавый облик, коротковатое платье и очаровательный беспорядок на голове притягивали взгляды. Какая дура, подумала Гвенда. Ее мнение разделяли все женщины в деревне и не разделял ни один мужчина. Батрачка с изумлением увидела, что телега полна плодов.

— Что случилось?

— У жителей Кингсбриджа такая же трудная зима, как и у нас, — мрачно ответил тот, — и нет денег на яблоки. Придется делать сидр.

Плохие новости. Гвенда ни разу не видела, чтобы Перкин возвращался из города с таким количеством непроданного товара. Аннет, судя по всему, было все равно. Дочь хозяина протянула руку, и Вулфрик помог ей сойти с телеги. Спускаясь, кокетка якобы не удержала равновесие и оперлась рукой о его грудь.

— Ой! — воскликнула она и улыбнулась ему.

Вулфрик вспыхнул от удовольствия. Слепой идиот, подумала Гвенда. Зашли в дом. Перкин сел за стол, жена принесла ему миску с супом. Хозяин отрезал толстый кусок хлеба. Затем Пегги накрыла остальным членам семьи — Аннет, ее мужу, сыну Робу и его жене. Немного получили и четырехлетняя дочь Аннет Амабел и двое мальчишек Роба. Затем старуха пригласила Вулфрика с семьей.

Гвенда начала жадно хлебать суп. Он был гуще ее супов: Пегги добавляла черствый хлеб, а у батрачки хлеб черстветь не успевал. Родные хозяина получили по кружке эля, безземельным работникам не предложили: в трудные времена гостеприимство не переходило определенной черты.

Перкин любил перешучиваться лишь с покупателями, но обладал угрюмым нравом, и атмосфера в его доме всегда царила довольно мрачная. Он уныло рассказал о кингсбриджском рынке. День у большинства продавцов не удался. Бойко шли дела только у торговцев самым необходимым — зерном, мясом, солью. Знаменитое теперь кингсбриджское алое сукно вообще никто не покупал. Пегги зажгла лампу. Гвенде хотелось домой, но они с Вулфриком ждали жалованья. Мальчики начали озорничать, бегая вокруг стола и путаясь под ногами.

— Им пора спать, — заметила батрачка, хотя время еще было.

Наконец Вулфрик сказал:

— Выдай нам жалованье, и мы, пожалуй, пойдем.

— Я не получил денег, — ответил Перкин.

Гвенда не поверила своим ушам. За девять лет, что они с Вулфриком работали на него, не слышала ничего подобного. Батрак повторил:

— Но нам нужно жалованье. Нужно есть.

— Ты ведь поел супа?

— Мы работаем за деньги, а не за суп!

— Но я не получил денег. Пытался продать на рынке яблоки, но не продал ни одного, так что у меня яблок больше, чем мы можем съесть, но денег нет.

Потрясенная Гвенда не знала, что сказать. Ей никогда не приходило в голову, что Перкин может просто не заплатить. Она поняла, что ничего не может поделать', и испугалась. Вулфрик спросил, растягивая слова:

— Ну и что же делать? Может, нам отправиться на Долгое поле и выкопать посеянное зерно?

— Я буду должен вам за эту неделю, — ответил хозяин. — Заплачу, когда дела наладятся.

— А следующая неделя?

— На следующей неделе у меня тоже не будет денег. Как ты думаешь, откуда им взяться?

— Тогда мы пойдем к Марку Ткачу, — предложила мужу Гвенда. — Может, он возьмет нас на сукновальню.

Перкин покачал головой.

— Я говорил с ним вчера в Кингсбридже — спрашивал, может ли он вас нанять, но Марк продал мало сукна; правда, решил оставить Джека, Илая и их подмастерье. У него еще полные склады. Ткач надеется, что торговля наладится, но лишних работников позволить себе не может.

Вулфрик растерялся:

— Как же нам жить? Как же ты будешь пахать весной?

— Вы можете работать за еду, — предложил сосед.

Батрак посмотрел на жену. Та подавила возмущенный ответ. Они попали в беду, не время ссориться, лучше быстро соображать. Выбор у них небогатый: питаться или умереть с голоду.

— Мы будем работать за еду, а ты будешь должен нам деньги.

Перкин опять покачал головой.

— То, что ты предлагаешь, может, и справедливо…

— Разумеется, справедливо!

— Хорошо, справедливо, но все-таки я не могу. Не знаю, когда у меня будут деньги, а к Троице задолжаю вам целый фунт! Работайте за еду или уходите.

— Тебе придется кормить всех четверых.

— Да.

— Но работать будет только Вулфрик.

— Ну, не знаю…

— Люди живут не одной едой. Детям нужна одежда, мужчине башмаки. Если ты не можешь платить, мне придется найти какой-нибудь другой способ добывать эти вещи.