Красное колесо. Узел III. Март Семнадцатого. Том 3 - Солженицын Александр Исаевич

• Что ты – одна всю жизнь.
• Что ты – одна любовь,
• Что нет любви другой.

И выберут же пластинку. Эта песенка прохватывала Сашу на прострел, и даже до обиды: точно как про него. С какой непонятной узостью, с каким отчаянным постоянством, почему он так привязался к одной, к одной, которую и видел мало, и отдалилась она, отчуждилась, – а Сашу растравно тянуло всё только к ней, а не к каким другим, кто с пониманием, ясным взглядом, ясной речью. Сам Саша был ясен, прям, отчётлив, и всё замудро-запутанное его обычно отталкивало, – и только одна Еленька, с её смутностью, нечёткостью, привлекала необоримо. И Саша отсечь не мог, и хуже того – не хотел.

Врезалось, как она сказала ему последний раз, на своих именинах: «Я – плохая! так и знай: я могу изменять!» На что ещё надеяться, если девушка сама о себе так говорит?

А тянуло, тянуло, всё равно.

Минувшие дни он настойчиво звонил ей по телефону, требуя встретиться: теперь спохватился и понимал, что за эти недели мог и совсем её упустить. Но знал он свою прямоту и силу: как повилика, как горох не могут расти сами, но должны обвиваться на твёрдом стебле, – так и Еленька, сама того не понимая, нуждалась в нём, чтобы выжить, определиться, да ещё в такое шаткое революционное время. Пусть не понимала она, но Саша понимал за двоих, до чего они друг другу нужны!

Он телефоном искал её с воскресного вечера, как загляделся на покорность Вероники Матвею. Он хотел её видеть тогда же немедленно, – в понедельник? во вторник? – но два вечера подряд не заставал её звонком, потом застал днём, предлагал прийти к ней в этот же вечер – она сказала, что занята. И, сколько можно по телефону угадать тон, – никакой обрадованности не отозвалось в её голосе, не соскучилась.

Но Саша не дал движения гордости, не покинул трубку, а настаивал и даже просился на свидание: только увидеть её нужно, лицом к лицу, а там напорным убеждением он её оборет! Чего в ней нет – это стойкости постоянства.

А она всё отказывалась. Да неужели все вечера заняты? Все вечера. Но тогда днём, ведь курсов нет сейчас. (От Вероники знал, что Еленька не мелькает и на курсовых сходках.)

Нет, оттягивала. Нет. Потом. Неделькой позже.

А сегодня проснулся – и толкнуло: да просто пойти вот сейчас, утром, не звоня, не предупреждая! Врасплох только её и застать. Иначе он не добьётся.

Вскочив от постельной неги, завтракая, собираясь, волнуясь, – испытывал и решимость.

Все эти месяцы, с ноября, он ошибался, что видел её урывками, откладывал на течение времени. Так – её не удержать. Её надо брать штурмом.

И немудряще, просто – жениться на ней. А почему нет? Свобода личная ему не нужна ни для кого другой, свою свободу – сладко отдать Еленьке. И тогда остальная его свобода наилучше пойдёт на дело. Но – чтоб Ёлочку иметь под рукой. Бойцовских качеств она ему не придаст – но бойцовских качеств у него и своих отбавляй. Скорей, она будет его заволакивать, отволакивать – но этого и хотелось, как лучшей в мире игры. Как тёмной влаги к ясному дню. Нет, хорошо ему будет с ней, хорошо! Не зря он так пригляделся к ней, с первого же раза, хотя всегда казалось своим, что она ему не пара.

Шёл к ней – и зашёл в цветочный магазин. Этого вида торговли революция не прервала, и толпа не громила этих магазинов, и цветы откуда-то всё время поступали. Социал-демократу, да даже и офицеру-республиканцу сейчас идти с букетом цветов было смешно – но тут уже недалеко. А именно с цветами, он чувствовал, нужно сейчас. Насобрали ему каких-то в хороший букет, с перевесом красного.

Да, ему приятно было так: войти – и рассыпать эти цветы у её ног, если б, опять же, не смешно.

Превосходство силы, энергии давало ему такую возможность: быть с Еленькой нежным, и даже поклоняться.

Кроме ликониной матери и ещё какие-то родственники с ними жили, но приходящие молодые люди почти не видели взрослых. Сейчас – прислуга, уже введя Сашу в промежуточную комнату, при нём постучала к Ликоне в дверь.

И Еленька появилась на пороге – в платьи, не по-утреннему праздничном, и сама – сияющая, даже воспалённая от сияния.

Саша – вздрогнул, не ожидав такой встречи.

И тут же понял: да это – не к нему?

Её взгляд был готовно уставлен – но это пока она не осознала его появления.

А вот – поняла.

И шагнула вперёд. В этой просторной комнате она уже как-то принимала его – но как раз сейчас тут закатан был ковёр, мылся пол.