Мир без конца - Фоллетт Кен

Ученик плотника боялся сказать возлюбленной правду и на мгновение задумался почему. Нет, он не очень опасался ее реакции. Суконщица, конечно, может презрительно отпихнуть его — это Керис умеет делать очень хорошо, — но вряд ли скажет что-то такое, чего он сам не говорил бы себе все это время. Он вдруг понял, что боится сделать ей больно. Мог вынести гнев, но видеть ее страдание невыносимо.

— Ты еще любишь меня?

Юноша не ожидал такого вопроса, но ответил сразу:

— Да.

— И я тебя люблю. Все остальное можем решить вместе.

Как бы он хотел, чтобы подруга оказалась права. Так хотел, что даже слезы выступили на глазах, и он отвернулся. По мосту за медленно двигающейся повозкой шла толпа — то Полоумную Нелл вели к перекрестку Висельников в Новом городе. Мост уже запрудили отъезжающие торг овцы с повозками, и началась давка.

— Что случилось? Ты плачешь?

— Я был с Гризельдой, — резко сказал он.

Керис разинула рот.

— С Гризельдой? — с сомнением переспросила девушка.

— Мне очень стыдно.

— Я думала, с Элизабет.

— Клерк слишком гордая, чтобы предлагать себя.

Реакция Керис удивила его.

— А, так ты сделал бы это с ней, если бы она предложила?

— Я не это имел в виду!

— Гризельда! Пресвятая Дева Мария, я думала, что достойна большего.

— Это правда.

— Lupa.^[8]

— Она мне даже не нравится. Это было ужасно.

— Ты говоришь так для того, чтобы я поменьше переживала? Хочешь сказать, что не извинялся бы, если бы тебе понравилось?

— Да нет же!

Керис все истолковывала превратно. Мерфин был в отчаянии.

— А что на тебя нашло?

— Она плакала.

— А, чудесно! Значит, ты это сделаешь с каждой девушкой, которую увидишь в слезах?

— Да что же это такое! Просто пытаюсь объяснить тебе, как все случилось, хотя я в принципе не хотел.

Ее презрение усиливалось с каждым его словом.

— Не пори чепухи. Если бы не хотел, этого не случилось бы.

— Пожалуйста, послушай меня, — взмолился он. — Гризельда меня попросила, я сказал «нет». Потом она заплакала, я обнял ее, чтобы успокоить, а потом…

— Пожалуйста, избавь меня от отвратительных подробностей. Я ничего не хочу знать.

Мерфину стало обидно. Он знал, что поступил гадко, и понимал, что возлюбленная рассердится, но презрение ранило.

— Ладно. — Подмастерье замолчал.

Но молчать Керис уже не желала. Сурово посмотрела и спросила:

— Что-то еще?

Он пожал плечами:

— Чего воздух сотрясать? Ты плюешь на все, что я говорю.

— Просто не хочу выслушивать торжественных извинений. Но ты мне сказал не все.

Фитцджеральд вздохнул:

— Она беременна.

И опять Керис удивила. Ее ярость прошла. Лицо, искаженное гневом, вдруг умиротворилось. Осталась одна печаль.

— Ребенок… У нее будет твой ребенок.

— Может, это и не случится. Иногда…

Суконщица покачала головой.

— Гризельда здоровая, хорошо питается. Никаких причин для выкидыша.

— Я совсем этого не хочу, — произнес Мерфин, не вполне уверенный, что это правда.

— И что собираешься делать? Это твой ребенок. Ты будешь любить его, даже ненавидя мать.

— Мне придется жениться на ней.

Керис разинула рот:

— Жениться? Но ведь это навсегда.

— Я зачал ребенка, и мне заботиться о нем.

— Но провести всю жизнь с Гризельдой!

— Знаю.

— Нельзя этого делать. Подумай. Отец Элизабет Клерк не женился на ее матери.

— Он был епископом.

— А Мод Робертс со Слотерхаус-дич? У нее трое детей, и все знают, что их отец Эдвард Мясник.

— Мясник уже женат, и у них еще четверо детей.

— Но не всегда люди женятся. Ты можешь жить как жил.

— Нет, не могу. Мастер выгонит меня.

Она задумалась.

— Ах вот как, ты уже говорил с Элфриком.

— Говорил? — Мерфин поднес руку к опухшей щеке. — Я думал, он убьет меня.

— А что Алиса?

— Кричала.

— Так и она знает.

— Да. Говорит, что я должен жениться на Гризельде. Твоя сестра и так всегда была против нас с тобой. Не знаю почему.

— Она сама тебя хотела, — пробормотала Керис.

Вот так новость, подумал Мерфин. Чтобы надменная Алиса связалась с каким-то подмастерьем?

— Я никогда ничего не замечал.

— Потому что не смотрел в ее сторону. А чего, ты думаешь, она такая злая? Алиса вышла за Элфрика с отчаяния. Ты разбил сердце моей сестры, а теперь разбиваешь мое.