Гомер. Илиада - Барикко Алессандро

Одиссей

Терзаясь тревогой, Агамемнон поднялся и оделся. Он накинул на плечи огромную львиную шкуру, закрывавшую его до пят, вооружился копьем и отправился к Нестору. Быть может, он знает, как отвратить беду. Ведь среди ахейских вождей Нестор был старше всех и мудрее. Быть может, вместе сумеют они изыскать спасение для войска. Он отправился к Нестору и по пути повстречал своего брата Менелая. От того сон тоже бежал в эту ночь. Он бродил меж судов, волнуемый страхом, размышляя о бедах, коим подверг он всех ахейцев. Он бродил меж судов, вооруженный, в шлеме, с копьем и покрытый пятнистой леопардовой шкурой. Братья посмотрели друг на друга.

Диомед

– Отчего ты не спишь, зачем вооружился? -спросил Менелай. – Ты хочешь послать соглядатая в лагерь троянцев? Не легко отыскать его…

– Я ищу спасенья ахейцам. Я никогда не видал, чтобы смертный совершил то, что сделал сегодня Гектор. О тех бедах, что он причинил нам, мы долго будем крушиться. И боюсь, скоро покинут нас воины, если беды эти продлятся. Послушай, иди, поспеши к кораблям и призови Аякса и Идоменея. Где же пойдешь, окликай каждого и советуй не спать, остерегаться врагов, и будь со всеми приветлив, ни с кем не беседуй надменно. Я иду к Нестору, уговорю его обойти стражников, они его почитают.

Одиссей

Менелай убежал, а Агамемнон поспешил к шатру Нестора. Он застал старца лежащим в мягкой постели. Рядом были доспехи: щит, два копья, сверкающий шлем. И разноцветный пояс, который он надевал, готовясь вести в бой свое войско. Нестор был стар, но не сдавался старости, принимал участие в битвах.

– Кто ты? Что ты бродишь во мраке? – спросил Нестор, подняв голову с ложа. – Не подходи, сперва назовись!

– Это я, Агамемнон. Я брожу в ночи, потому что сладкий сон не смыкает глаза мои, терзают меня мысли об этой войне и о напастях ахейцев. Я страшусь за нас, Нестор, сердце рвется у меня из груди, и ноги дрожат. Пойдем со мною к стражникам, проверим, не спят ли они, ведь враги совсем рядом и могут ударить на нас этой ночью.

– Славный Атрид, повелитель мужей Агамемнон, чего ты страшишься? – спросил его старец. – Гектор не может всегда побеждать, я полагаю, на долю ему выпадут более горькие беды, нежели те, что он причинил нам сегодня: нам следует только дождаться, когда Ахиллес снова возьмется за оружие. Обойдем же сторожевые посты и разбудим остальных: Диомеда, Одиссея, Аякса…

Он завернулся в пурпурный шерстяной плащ, широкий, тяжелый, взял копье. И они вместе отправились искать остальных. Сначала пришли ко мне.

– Кто там в темноте? Что вам нужно?

– Не бойся, Одиссей, это Нестор, со мной Агамемнон. Вставай, пойдем с нами. Должно решить на совете, что делать: бежать или дальше сражаться.

Диомед

Они нашли меня спящим с оружием, постелью мне служила кожа вола, мои соратники спали вокруг.

– Встань, Диомед! Как можешь ты спать, когда троянцы так близко от наших судов?

– Нестор, ты удивителен, ты вовсе не отдыхаешь! Разве нет у нас в ополчении человека моложе, чтобы будить вождей? Ты и вправду неутомим?

Скоро все подошли к сторожевому посту. Вооруженная стража чутко следила за полем: не идут ли троянцы. Никто не дремал. Нестор взглянул на них с радостью и заговорил:

– Продолжайте стеречь, дети мои. Пусть сон – на радость врагам – вас не склоняет!

Сказав так, он перешел ров и уселся на землю в месте, свободном от тел поверженных воинов. Там с приближением ночи прервал сражение Гектор. Мы все пошли за Нестором и сели рядом с ним.

Одиссей

– Друзья, – начал Нестор, – имеет кто-либо из вас в сердце столько отваги, чтобы проникнуть к троянам, захватить в плен врага или подслушать их разговоры: решились они дальше сражаться у наших судов или намерены в город вернуться и защищаться внутри его стен? Того, кто, сумев совершить это, к нам невредимым вернется, ждет великая слава, дары от ахейских царей, а на пирах и на празднествах неустанно будут воспевать его подвиг.

Диомед

– У меня есть отвага и дерзость. Я пойду во вражеский стан. Но пусть пойдет со мной кто-то еще – вдвоем мы будем отважней. Да и две головы лучше одной.

И тогда каждый стал предлагать себя, все цари объявили, что готовы идти со мной. Агамемнон посмотрел на меня и сказал, что выбрать должен я сам. Он добавил, что мне не должно бояться кого-то обидеть, чтобы я выбирал, кого пожелаю, что я никого не обижу, если возьму и не самого знатного в спутники. Он думал о Менелае, понимаете? Страшился за любимого брата… Но я сказал, что беру Одиссея. Потому что он смел и хитер. Если он будет со мной, мы из огня горящего вырвемся, настолько он многоумен.