Безутешные - Исигуро Кадзуо

– Простите, но я должен согласиться с Андреасом, – сказал один из мужчин. – Оскар был слишком самолюбив. Он должен был уступить место. Кому-нибудь более понимающему.

Другой мужчина, приятно улыбаясь, обратился ко мне:

– А каково ваше мнение, сэр? О вкладе Оскара в это собрание?

Этот вопрос застал меня врасплох, но я был не в том настроении, чтобы позволить сбить себя с толку.

– Вот вы, леди и джентльмены, стоите здесь и обсуждаете несостоятельность Оскара, – начал я, – однако куда более важно и уместно…

– Было бы преувеличением, – прервала меня женщина, – назвать юного Оскара не оправдавшим надежды. Конечно, его вкус очень отличен от вкуса его братьев – и да, он совершил весьма нелепую ошибку, но в целом, я думаю, он внес в коллекцию ценный вклад Он избавил ее от аскетичности. Без него эта коллекция была бы похожа на хороший обед, но без десерта. Та ваза в форме гусеницы, – она указала сквозь толпу, – ей-богу, просто восхитительна.

– Вот вы, леди и джентльмены… – снова возбужденно начал я, но не успел продолжить, поскольку меня перебил кто-то из мужчин.

– Ваза в форме гусеницы – единственный приобретенный им предмет, который заслуживает места в этом собрании. Беда Оскара заключалась в том, что он не обладал чувством коллекции в целом – сбалансированности экспонатов.

Терпение мое готово было лопнуть.

– Послушайте, – вскричал я. – Хватит! Прекратите хоть на секунду эту пустую болтовню! Помолчите секунду и позвольте вставить слово человеку со стороны, не принадлежащему к тому замкнутому мирку, в котором вам там нравится обитать!

Я выдержал паузу и взглянул на окружающих. Моя решительность возымела действие: все они – четверо мужчин и три женщины – удивленно уставились на меня. Сумев наконец привлечь их внимание, я с удовольствием почувствовал, что держу свой гнев под контролем, как оружие, которое можно пустить в ход в любую минуту. Я понизил голос (он прозвучал громче, чем мне хотелось) и продолжал:

– Стоит ли удивляться, стоит ли вообще удивляться, что вы в своем городишке запутались в проблемах, переживаете кризис, как выразился кто-то из ваших? Что очень многие среди вас несчастны и во всем изверились? Разве посторонний этому удивится? Надолго задумается? Что, мы – пришельцы из внешнего, большого мира – стоим и чешем себе затылки? Задаем себе недоуменный вопрос: как подобное могло приключиться в таком городе? – Кто-то потянул меня за рукав, но я был намерен довести свою речь до конца – Помилуйте, в таком городе, в таком обществе – и вдруг кризис? Мы теряемся в догадках? Нет! Ни минуты! Какие особенности первыми бросаются в глаза, когда сюда прибываешь? Воплощенные, леди и джентльмены, в людях, подобных вам, да-да, именно вам. Вы олицетворяете собой – простите, если я не прав и под здешними скалами и булыжниками найдутся образчики еще более вульгарные и чудовищные, – но в моих глазах вы, сэр, и вы, мадам, как ни печально мне ставить вас перед фактом, вы воплощаете собой все пороки этого города! – Пальцы, дергавшие меня за рукав, сообразил я, принадлежат женщине – одной из тех, к кому я обращался, и эта женщина по непонятной причине касается меня из-за спины моего соседа. Я бросил на нее беглый взгляд и продолжил: – Прежде всего, вам недостает воспитания. Посмотрите, как вы обращаетесь друг с другом. Посмотрите, как вы обращаетесь с моей семьей. И даже со мной, человеком известным и гостем вашего города, посмотрите, как вы обходитесь со мной, – вы, по уши поглощенные Оскаром и его коллекцией. Иными словами, вы просто одержимы, одержимы ничтожными, мелкотравчатыми проблемами вашего, как вы любите выражаться, сообщества, слишком одержимы, чтобы хоть иногда вспоминать о хороших манерах.

Женщина, тянувшая меня за рукав, переместилась мне за спину и что-то говорила, стараясь переключить на себя мое внимание. Игнорируя ее, я не унимался:

– И именно сюда – о жестокая ирония судьбы! – именно сюда собираются приехать мои родители. Не куда-нибудь, а сюда – испытать ваше так называемое гостеприимство. Ирония, жестокая ирония – после стольких лет – не в какой-нибудь город, а в этот, населенный подобными людьми! И моим бедным родителям предстоит проделать немалый путь, чтобы впервые послушать мое исполнение! Думаете, моя задача становится легче от того, что я вынужден доверить мать и отца попечению людей, подобных вам, и вам, и вам?

– Мистер Райдер, мистер Райдер… – Женщина, стоявшая сзади, с прежней настойчивостью тянула меня за рукав, и я увидел, что это не кто иная, как мисс Коллинз. Мой запал сразу иссяк, и я невольно последовал за мисс Коллинз прочь.