Дэниел Мартин - Фаулз Джон

— Боюсь, не могу этого обещать со всей определённостью.

— Тебе не показалось, что она становится немного более открытой?

— Пожалуй, самую малость. Думаю, она понимает, что пытается решать мировые проблемы потому, что не решается взглянуть в лицо паре-тройке своих собственных.

— Да я уже сто лет пытаюсь ей это внушить. — Нэлл замешкалась, потом сказала: — Она меня очень беспокоит, Дэн. Я понимаю — она столько держит в себе. Что бы я тут о ней ни говорила.

— Знаю.

— Я тебя благословляю. Как бы мало это ни стоило. И искренне благодарю. — И, снова помешкав, закончила: — И за то, что принял на себя главный удар в истории с нашим заблудшим ребёнком.

И они заговорили о Каро и связанных с нею проблемах.

Кое-какие из связанных с нею проблем выявились и в воскресный вечер. Дэн ждал, когда она наконец появится, и пил — пожалуй, слишком усердно. Каро не знала точно, каким самолётом они вылетят, так что это и в самом деле была не её вина, но всё равно он чувствовал подспудное раздражение. В конце концов около девяти он оставил ей записку, а сам отправился за угол, в итальянский ресторанчик поблизости от дома. Она объявилась там, как раз когда он заканчивал трапезу, запыхавшаяся и виноватая. Она не голодна, они успели пообедать в Париже; Дэн всё-таки заказал ей кофе. Каро, как всегда, выглядела усталой, но была довольно оживлена, болтала о проведённых в Париже выходных днях. Барни ездил туда взять интервью у какого-то француза — большой шишки в руководстве Общего рынка. Не очень удачно вышло, но больше она об этом не упоминала. Однако вскоре она сама прервала свою болтовню о Париже. Она спросила, обрадовалась ли тётя Джейн, и глаза её светились таким неподдельным интересом, будто Дэн был совсем недавно вовлечён в необыкновенное приключение.

— Надеюсь. Сначала она была неприятно поражена.

— Ещё бы! А дальше-то что? Человек с твоей репутацией!

— Я нахожу, что некоторые представители молодого поколения весьма далеко отстали от своего времени.

Она показала ему язык.

— Интересно, как другие представители молодого поколения, с которыми ты лично знаком, восприняли это?

— Проявив подобающий возрасту здравый смысл.

— В старом номере «Пари-матч», в отеле, была её фотография. — Она фыркнула. — Не так плохо. Она хотя бы одета была.

— Не вредничай. Я хочу, чтобы она тебе понравилась.

— Я постараюсь.

— Вы обе совершили одну и ту же ошибку.

Каро принялась разглядывать белую, в розовую клетку, скатерть.

— Это она так думает?

— В меньшей степени, чем мне хотелось бы.

— Нам надо встретиться.

— Она — особый случай, Каро. Никакого сравнения.

— Ну да. Я же существо ординарное.

— На такое и отвечать не стоит, — усмехнулся Дэн. — Тебе гораздо больше повезло, а Дженни обречена либо быть с мужчиной независимым, и тогда — на частые и долгие разлуки, либо — с зависимым, который просто превратится в мистера Макнила.

— И она этого ещё не поняла?

— Понять и принять — не одно и то же.

Каро снова принялась разглядывать скатерть.

— Я это как раз начинаю познавать на опыте. Его жена про нас узнала.

— О Господи.

— Ничего страшного. Она вроде бы даже не против. Даже сказала ему, что я лучше, чем предыдущая. — Она чуть улыбнулась Дэну какой-то кривоватой улыбкой и закурила новую сигарету, достав её из пачки с надписью «Голуаз». Дэн нашёл, что, на его вкус, она стала курить слишком много.

— Как это ей удалось?

— По правде говоря, я думала, ты знаешь. — Каро, должно быть, увидела, что он её не понял. Слова прозвучали почти как обвинение. — Была заметка в «Частном детективе». На прошлой неделе.

На миг Дэн почувствовал себя собственным викторианским прадедом, непримиримым лицом на стене. К счастью, она избегала смотреть на него, и он спросил мягко:

— И что же там говорилось?

— Пару лет назад он написал статью о том, что лучше всего, когда муж и жена — или любовники — люди одного возраста. Ты же знаешь, как он обычно пишет. Это было не вполне всерьёз. Просто разрабатывал некую линию — для интереса. Они взяли оттуда цитату. Потом что-то… — Она замолкла, будто припоминая строки, которые уже знала наизусть. — «Статья вызывает глубокую тревогу у его двадцатитрехлетней секретарши — они даже возраст правильно указать не смогли! — пустившей свою честь по ветру из-за странной иллюзии, что Беспардонный Бернард — единственный честный человек на всей Флит-стрит». — Каро помешкала. — Они иногда так подло бьют. Ниже пояса.

— Тебя назвали по имени?

— Нет. — Помолчала. — Мы так старались сохранить всё в тайне. Но они всегда на него нападают. Выслеживают. «Частный детектив»!

Гадкая мысль, что Барни и сам мог допустить «утечку информации», на миг пришла Дэну в голову; впрочем, справедливее было бы сказать, что в былые времена он не погнушался бы допустить такое. Во всяком случае, его репутация студента-журналиста, как было известно Дэну (и не только по уже упомянутому эпизоду из их оксфордской жизни), основывалась именно на таких скандальных инсинуациях. Теперь, попав на Флит-стрит, где доминировали люди его собственного оксбриджского324 поколения, Барни вряд ли мог возмущаться тем, чему сам когда-то помог дать ход.

— Он огорчён?

— Из-за меня. — Она опять чуть улыбнулась. — Он говорит, очень жаль, что миновали те времена, когда можно было хлыстом воспользоваться.

— Тогда бы это вообще во все газетные заголовки попало.

— Он ужасно расстроен из-за этого.

Дэн отважился сделать ещё один осторожный шаг:

— А он не заговаривает о…

— О чём?

— О том, чтобы уйти от неё к тебе?

Она пристально смотрела на скатерть.

— Папочка, мне не хотелось бы это обсуждать.

Как это часто случалось в прошлом, её «папочка» прозвучало неявным упрёком, напоминанием, что он давным-давно утратил какую-то часть прав на такого рода отношения. Каро вдруг (а Дэн до этого как раз думал о том, как быстро она уходит от себя прежней) снова возвратилась в прошлое. Щёки её слегка порозовели, и она избегала смотреть на него, в то же время не зная, куда же ей смотреть. На какой-то миг они вернулись к тем временам, когда он заходил слишком далеко или нажимал слишком явно, пытаясь выяснить, как она относится к Нэлл или к Комптону, и обнаруживал, что преступил некую невидимую грань, обозначенную в её мозгу.

— Вопрос снят.

Несколько секунд она не произносила ни слова. Потом заговорила опять:

— Он сказал мне про это в Париже. Был в плохом настроении из-за интервью. Он всё время говорит, что хочет бросить эти крысиные гонки. Написать что-то вроде автобиографии. Диллонову историю малюсенького мира — это он так шутит. Но не может себе этого позволить. Денег нет.

Дэн не мог удержаться от довольно кислой усмешки (про себя, разумеется), услышав про «что-то вроде автобиографии». «Может, мне намекают, что следует поразмыслить над тем, как мне самому повезло», — подумал он.

Каро продолжала:

— Не думай, я последние памолки ещё не потеряла. Вчера днём пошла бродить одна по Латинскому кварталу, пока он был занят этим интервью. Студентов полно, ребята и девушки моего возраста… И подумала о том, сколько всего теряю. — Тут она остановилась в нерешительности, словно испугавшись, что слишком отпустила поводок, на котором держала отца. И добавила: — Он ужасно мил со мной. Терпелив… Не как некоторые.

Однако, делая этот явный выпад, она смешливо сощурила глаза.

— Ну это ведь потому, что я-то знаю — ты намного умнее, чем иногда притворяешься.

— Надеешься?

— Нет, знаю.

На ней были сизо-серый брючный костюм из вельвета и обтягивающая белая блузка, прекрасно оттенявшая естественный, довольно яркий цвет её лица; длинные волосы распущены. Она не очень хорошо получалась на фотографиях, как Дэн обнаружил, делая семейные снимки… вполне обычная физиономия, ведь Каро и была вполне обычной, хотя и не некрасивой девушкой; в лице её всегда проглядывало существо гораздо более юное, чем она была на самом деле: точно так же, как в лице её матери в том же возрасте. И как в былые времена он втайне больше всего любил в Нэлл то детское, что редко — увы, всё реже и реже — в ней проявлялось, точно так же теперь он узнавал в себе то же чувство по отношению к дочери. Ему вдруг страстно захотелось, чтобы это худенькое, изящное создание, со всеми её проблемами и непреодолимым упрямством, было рядом с ним в Египте; так он ей и сказал.

Каро усмехнулась:

— Была бы я свободна…

— Ты не очень несчастлива?

Она покачала головой — вполне уверенно:

— Мне кажется, сейчас я чувствую себя куда счастливее, чем раньше, чем за всю свою жизнь. — Она пожала плечами. — А это доказывает, что я не так уж умна. — Это показалось Дэну забавным, и она попробовала обидеться: — Ну когда всё кругом так запуталось.

— Ты имеешь в виду — в мире?

— Да на работе мы только это и слышим.