А если это был Он? - Мессадье Жеральд

Воцарилась необычная для вокзала Сен-Лазар тишина, нарушаемая лишь скрипом чемоданных колесиков да гудками, доносившимися с улицы.

— Жан-Пьер, — сказал полицейскому напарник, — не позволяй себя дурачить, он же пустобрех. Этот гад подает тебе ложные надежды. Давай вышвырнем его.

— Погоди-ка, а откуда он знает мое имя?

— Жан-Пьер, ты человеческое существо, живущее только по милости Господа. Ты ведь был трудным подростком, верно?

— Проклятье! Да кто он такой, этот тип?

— Несчастное детство в захолустье, воровство… Тебя спас футбол. Ты мечтал стать звездой кожаного мяча. Увы…

Жан-Пьер Дюфраншмен слушал разинув рот. Толпа тоже.

— Ладно, если не хочешь, то я сам. Дамы, господа, прошу разойтись…

— Разойдемся, если захотим! — огрызнулась какая-то женщина. — Мы ничего плохого не делаем. Слушаем этого человека, он поинтереснее вас.

— Вы мешаете движению на вокзале. Здесь не место для митингов.

Жан-Пьер схватил незнакомца за руку.

— Так вы говорите, мой сын поправится?

Раздался свист. Несговорчивый полицейский вызвал подкрепление по портативной рации. Потом направился к незнакомцу. Несколько человек преградило ему путь.

— А в чем дело? Оставьте человека в покое! — крикнули из толпы. — Он имеет право говорить!

— Сопротивление силам правопорядка — это уже серьезно, месье.

— А нечего полиции вмешиваться в то, что граждане слушают!

Полицейский схватил незнакомца за руку. Колыхнувшаяся толпа заставила его выпустить добычу и чуть не сбила с ног. Он возмутился. Тут к нему подоспела подмога. В несколько секунд завязалась потасовка. Потом послышалась полицейская сирена, и еще четверо стражей порядка приблизились спортивной походкой.

— Назад! — рявкнул один из них.

Но толпа не отступала. Полицейских стали осыпать бранью. Они все шестеро, увлекая с собой незнакомца, бегом покинули вокзал, вскочили в фургон, и тот, едва хлопнули дверцы, рванул к центральному комиссариату на улице Шоша.

Бригадир Жан-Франсуа Сир увидел ввалившийся отряд и обвел взглядом своих разгоряченных людей. Потом его взгляд остановился на незнакомце.

— Что у вас? — спросил он.

— Препятствие движению на вокзале Сен-Лазар, повлекшее скопление народа, неповиновение приказу разойтись и силам общественного порядка, — выпалил одним духом полицейский Робер Шавре.

— Он не сопротивлялся, — уточнил Жан-Пьер Дюфраншмен с мрачным видом.

— Других подбивал сопротивляться.

— Никого он не подбивал сопротивляться, — твердо настаивал Жан-Пьер, глядя на своего напарника столь же мрачно, сколь и решительно.

Тот удивленно промолчал. Бригадир сердито нахмурился. Ничего хорошего, когда двое подчиненных противоречат друг другу при составлении протокола. Незнакомец слушал эту перепалку с задумчивым видом.

— Это толпа сопротивлялась, — внес поправку третий полицейский.

— Политика? — спросил бригадир, в упор глядя на незнакомца, который показался ему удивительно спокойным.

— Возможно, — сказал Шавре.

— И что он говорил?

— Не знаю, не смог всего расслышать… Ерунду всякую… вроде насчет религии.

— Это не одно и то же. Ладно, допросим в моем кабинете. А потом оформим по-быстрому.

Шавре и его коллега провели незнакомца в кабинет бригадира. Тот сел и достал из пластиковой ячейки бланк протокола. Незнакомец стоял между двумя полицейскими.

— Ваши документы.

— У меня их нет.

Бригадир поднял брови.

— Потеряли?

— У меня никогда их не было.

Брови бригадира поднялись еще выше, до самого предела.

— У вас никогда не было документов?

— Нет.

Предгрозовое затишье воцарилось в кабинете на несколько секунд.

— Вы француз?

Человек пожал плечами.

— Где родились, знаете?

Еще одно пожатие плеч.

— Как вас зовут?

— Эмманюэль.

— Эмманюэль, а дальше?

— Жозеф.

— Эмманюэль Жозеф, так?

Человек кивнул.

— Сколько лет?

Человек не ответил, но посмотрел на бригадира с сочувствием.

— Я спрашиваю, сколько вам лет, слышите? — нетерпеливо повторил тот.

— Две тысячи десять.

— Издеваетесь надо мной, что ли?

— Вовсе нет, господин бригадир. Две тысячи десять лет.

Тот грохнул кулаком по столу.

— Обыщите его! — приказал он своим подчиненным.