А если это был Он? - Мессадье Жеральд

— Поверьте мне, — ответил Эманалла, — только к лучшему, если этот духовный титул будет принят человеком, который обладает также и мирской властью.

Они склонились перед его решением. Осуществить же второе предложение было, на их взгляд, гораздо сложнее.

— Если он захочет — а он обязательно захочет, — Повелитель правоверных сможет добиться и этого, — ответил наби.

Через час тринадцать человек, включая Эманаллу, явились в президентский дворец, чтобы известить главу страны о пожалованном ему звании.

Тот был сражен.

— Достоин ли я подобной чести? — спросил он наконец.

— Сам титул, который ты будешь носить, сделает тебя достойным его, — ответил Эманалла.

— Но чего будет стоить моя власть в сравнении с твоей?

— Я не вечно буду здесь, Повелитель, — ответил Эманалла с улыбкой.

— Ты хочешь покинуть нас? — спросил тот встревоженно.

— Негоже мне затенять тебя. Провозгласи дарованный тебе титул, когда я уйду. Это успокоит тех, кто решит, будто я их покинул.

И все, к своему глубокому изумлению, увидели, как президент Пакистана, грозный Омар Абд эль-Фаттах, опустился на колени и облобызал руку этого человека.

На следующий день двенадцать мавлан обсуждали в присутствии Эманаллы проблемы, удручающие мусульманские страны. Потом один из них спросил:

— Учитель, наши братья из Ирака и Афганистана склонились перед небесным посланием, которое ты им принес. Но все же они спрашивают, как им избавиться от чужаков, которые вооруженной силой захватили их страны и пытаются навязать им свои законы.

Он понял, о чем тот говорит.

— Эти чужестранцы богаты и могущественны, — ответил Эманалла. — Глупо нападать на льва, если не можешь его убить. Так что пусть наши братья переймут от них лишь то, что может быть им полезно. В том же, что противоречит слову пророка и не подходит им, пусть притворяются глухими. И пусть прибегают к насилию лишь в ответ на насилие. Если незваному гостю, вторгшемуся в ваш дом, не дают ни еды, ни питья, если ему отказывают в ночлеге и не слышат его, он падет духом. Так и эти чужестранцы падут духом, если их перестанут слышать. Это не потребует человеческих жертв, всего лишь немного терпения.

Мавланы засмеялись.

— Во имя Аллаха! — воскликнул один из них. — Твоя мудрость воистину несравненна!

Он тоже улыбнулся. Блеснули белоснежные зубы. Один мулла бросился к нему и поцеловал руку.

Вопрос был злободневен. Ведь именно сейчас некоторые западные державы чрезмерно давили на непокорные арабские страны, а осмелившиеся на сотрудничество с чужаками становились жертвами ненависти униженных. Но вскоре властные чужестранцы уже не могли найти никого, кто хотел бы их понимать. Нападения и теракты прекратились, однако ситуация стала невыносимой. Ни переводчиков, ни шоферов, ни каких-либо объяснений, ни одного ответа ни на один вопрос. Никакое профессиональное объединение, будь то каменщики или водители, не подчинялось их приказам. Невозможно было запустить в работу что бы то ни было. А когда иностранцы говорили, казалось, что их не слышат.

Эта глухота распространилась и на правительства. В ответ на настойчивые вопросы иностранных прокон-судов главы мусульманских государств в конце концов заявили:

— Вы ничего от нас не получите. Уходите! Ваше военное превосходство ничем вам не поможет.

Аналитики всего мира не преминули заметить связь между наставлениями наби Эманаллы и этим полным отказом от каких-либо сношений.

— Может, вы предпочитаете теракты? — спросили некоторые насмешливые наблюдатели.

Мир оказался оружием гораздо более грозным, чем терроризм. А наби Эманалла — бесконечно более опасным, чем в свое время Усама бен Ладен. Ничто в истории современной геополитики не подготовило Запад к такому беспощадному вызову, как презрение. Скрытая сила, таившаяся в сердцах миллиарда двухсот миллионов мусульман, внезапно сплавилась в едином горниле, превратившись в гигантский факел, который ослеплял. Противоречия между суннитами и шиитами, разделявшие эту массу на протяжении стольких десятилетий, исчезли. Былое манипулирование ими стало невозможным.

И все это из-за человека, взявшегося невесть откуда.

13

Орвил Уайтмен, американский госсекретарь по иностранным делам, утопавший в кожаном диване Овального кабинета, выглядел подавленным: он недосыпал уже несколько дней. Рядом с ним расположился его заместитель Эбби Болтуайз. Оба озадаченно переглядывались с советником президента по иностранным делам Саем Берманом. Арчи Баррингтон, посол Соединенных Штатов в Исламабаде, тоже приглашенный на совещание, уже в третий раз за пять минут скрещивал, а потом распрямлял ноги. Директор ЦРУ Нед В. Форт оглядывал присутствующих из-под полуопущенных век. Уайтмен прикидывался, будто не замечает пронырливого взгляда Бермана; советник знал, что госсекретарь считает его незадачливым кретином, совершенно не разбирающимся во внешнем мире. Подумать только, советник президента по иностранным делам получил свой первый паспорт только восемь месяцев назад, и что еще хуже — чтобы провести отпуск в Мексике!