Женский декамерон - Вознесенская Юлия Николаевна

А Гришенька мне и заявляет:

— Нет, я не настолько тебя люблю, чтобы жениться на тебе. А без любви это будет аморально.

И тут, паршивец, мораль подвел под основание! Ну, послала я его подальше, а вскоре у меня другой летун появился, уже интересней и без моральных вывертов. Летать же продолжаем в одном экипаже с Гришенькой. Я на него ноль внимания, да и он повздыхал-повздыхал и утешился. И вдруг я слышу, что у него роман с диспетчершей в аэропорту нашем. Сбегала взглянуть из любопытства. Ну, вижу, мой брюковка наконец-то себе репку под пару выискал: глупенькая девочка и тоже глазки-пуговки и сама кругленькая. Усмехнулась я Гришенькиному везению и хотела уже из диспетчерской уходить, как вдруг что-то у меня внутри зашевелилось, какая-то тьма от живота вверх к глазам поползла, и в ушах зазвенело. А как отошло это, так осталась холодная ясность и твердое желание немедленно эту репку из грядки выдернуть и выбросить. Подхожу я к ней, присаживаюсь рядом на стул, локти на ее стол ставлю и глаза в глаза смотрю. Молчу. А глаза, чувствую, стали у меня страшные, бешеные.

— Что такое? Кто вы такая? Что вам надо? — девочка совсем растерялась. Тут я ей и говорю тишайшим голосом:

— К Гришеньке больше не подходи. Один раз разрешаю тебе только спросить у него, кто такая Альбина. Увидишь, как он испугается, и все поймешь. А мало тебе будет, спроси у кого-нибудь про Галю Климову. Не послушаешься — пеняй на себя. Я тебя предупредила.

Сказала я ей такие слова в перепуганную ее рожицу и вышла. Вышла, а саму всю колотит. Потом опомнилась и думаю: «Для чего я все это натворила? Зачем это мне?» И ответа не нахожу.

А Галя Климова, про которую я этой репке ляпнула, это одна стюардесса была у нас, которую из ревности подружка кислотой ошпарила. Я ее и знать-то почти не знала, просто на язык попалась.

Возвращаюсь из очередного рейса и узнаю, что Гришенькина новая любовь срочно уволилась и скрылась в неизвестном направлении.

В следующем рейсе Гришенька приходит в дежурку, просит мою напарницу выйти и, когда та выходит, берет меня за руку и говорит:

— Прости меня, Альбина, я ведь не знал, что у тебя это так серьезно.

А я удивленно на него гляжу и не понимаю, забыла уже про эту его кадришку из диспетчерской, Пожала плечами и вышла.

И остался наш Гришенька несолоно хлебавши ни там, ни тут. А спросите меня, зачем это мне надо было — не отвечу. Сама не знаю. Видно, сидит у нас внутри какой-то специальный бабий черт, он и командует в таких случаях.

Очередь рассказывать была за диссиденткой Галей.

— Знаешь, Альбина, пожалуй, этот черт, о котором ты говорила, двуполый. Вот послушай историю об одном моем приятеле, которого тоже этот черт обуял. 

История шестая,

Были у меня друзья, муж и жена, Герман и Тоня. Прожили вместе лет семь, а потом Герман вдруг надумал Тоню бросить. Завел себе подругу. И надо же было случиться такому, что и эта его подруга оказалась моей приятельницей. Слежу я за всей этой историей и до поры не вмешиваюсь. Тоня умница, поняла, что с Германом уже ей не жить: погоревала-погоревала, а потом и сама начала искать замену. Был у нее друг детства, со школы в нее влюбленный, ну она к нему и прибилась. Сама ли его разыскала, случил ли их свел — не знаю. Встречаются, гуляют вместе, в кино ходят. А Герман дни и ночи проводит у своей новой избранницы, моей подруги Жени. Та знает о Тоне, но слушает только Германа, голову потеряла.

И вот как-то прибегает ко мне разъяренный Герман где-то уже под вечер и с порога заявляет:

— Ну, я убедился теперь, какая у меня жена! Больше тянуть нельзя, надо развод начинать.

— А что такое случилось? Чего ты взъерошился?

— Представляешь, выхожу из дома и вижу картинку. Идет моя благоверная, то есть, бывшая благоверная с каким-то хахалем. Друг другу в глазки заглядывают, а он еще держит руку на ее плече. Подошел я к ним, ручку его с плечика снял и говорю: «Разрешите представиться, я муж данной особы. А теперь позвольте предложить вам катиться отсюда к чертовой матери и больше в этих краях не появляться!»

Хахаль смотрит на Тоню и спрашивает: «Это действительно твой муж?» А моя растерялась и лепечет: «Да, это мой муж… Но я тебе должна объяснить!..» Тот говорит: «Не надо никаких объяснений!» — развернулся и пошагал в сторону. А эта дурочка за ним бежать бросилась. Как это тебе нравится?