Записки prostitutki Ket - Безымянная Екатерина

Он аккуратно мнет пальцами мой клитор (совсем уж не гинекологическое, на мой взгляд, занятие), потом пробирается глубже… и тут приходит время чемоданчика. Из него появляется медицинский расширитель.

Он вводит его в меня и, продолжая бурчать, разглядывает с неподдельным интересом то, что спрятано внутри.

В такие моменты мне хочется уснуть, потому что разглядывает он очень долго, словно пытается запомнить каждый кусочек моих внутренностей, чтобы потом изобразить на холсте с фотографической точностью.

Насмотревшись вдоволь, он встает и начинает ходить по комнате туда-сюда, касаясь рукой того места, где, судя по всему, по его мнению, должна быть бородка клинышком. Бородки нет. Но он продолжает тереть свой подбородок. Член выпирает из-под белого накрахмаленного материала, пытаясь пробиться наружу.

В конце концов так и происходит. Семяизвержение у него наступает само по себе, он даже руками себя не касается.

Ну, а в завершение начинается самый интересный для меня момент.

Дядька меняет перчатки, ставит меня в коленно-локтевую позицию и начинает проделывать разнообразные манипуляции с моей самой эрогенной зоной, то бишь с попой.

На первых минутах его пальцедвижений я обычно кончаю, и все происходящее дальше мне до фонаря.

Уходит он довольный, как студент, благополучно сдавший сессию. То есть с улыбкой до ушей.

Только после него пол мыть надо долго. Потому что пачкает он все, что можно, и все, что нельзя.

Ах да, я не сказала? Кончает он почти на каждом этапе нашей забавной игры: когда разглядывает что-то там у меня внутри, когда в попе пальцами елозит…

Хороший такой дядька. Душевный. Не злой, не садист.

Доктор, фигли.

— Знаешь, Катя, как бизнес делается? — спросил Саша.

Саша был у меня впервые. Он сидел на диване в безумно дорогих джинсах и в одном носке.

Саша был пьян. Ну как пьян? В себе, конечно, но до прихода ко мне он хорошенько поддал.

И вот после того, как мы закончили и он расслабился, Саша натянул джинсы, потом один носок, потом вспомнил, что оплатил ночь, и снова сел на диван.

В его руках была бутылка с черным ромом из моих личных запасов, и он переспросил еще раз:

— Так что, знаешь, как бизнес делается?

Я рассматривала своего совсем нового клиента.

Он был не стар, но истинный его возраст определить было трудно.

Может быть, тридцать, может быть, сорок. Он имел внушительную мышечную массу, давно и плотно заросшую жирком. То есть он не был просто полным, нет. Он был растолстевшим бывшим спортсменом, из тех, у кого крепкие сильные руки и огромное тугое пузо. Можно было представить себе, что в былые годы Саша имел идеальное, по мужским меркам, тело и, должно быть, дамы на нем висели пачками.

— Неа, не знаю, — флегматично ответила я.

Но мне было интересно. Мне вообще интересно все, что рассказывают клиенты. Это стало уже своеобразным спортом. Ты сидишь, слушаешь и думаешь, можно ли об этом написать. И часто понимаешь: можно. И включаешь внутренний диктофон.

— Бизнес, Катя, в нашей стране делать трудно. Конкуренция большая, откаты, фигаты, просто так не получится. Нужно иметь хорошие мозги и приятную внешность…

Саша считал себя внешне приятным. Ну да, возможно, когда-то он таким и был.

— Я тебе сейчас расскажу, — он отхлебнул еще рома прямо из бутылки, ему явно хотелось поговорить, — я уже десять лет назад, когда еще был совсем молодым, понимал, что жесткая конкуренция погубит наше небольшое рекламное агентство.

И тогда я догнал простую вещь: вот кто управляет бюджетом в большинстве компаний? Правильно, телки! Телки-и-и… И вот именно эти телки решают, куда слить два, десять и тридцать миллионов. И я, молодой тогда, — он сделал на этом акцент, — решил, что сливать все эти бюджеты нужно ко мне в карман. Понимаешь, нет?

Я пока не понимала.

— Я так и думал, что не догоняешь, — он ухмыльнулся и посмотрел на меня чересчур внимательно, — так вот, о телках… Это вообще все дело техники. Предлагаешь свои услуги, приезжаешь на встречу в дорогом костюмчике и, если телка не совсем уж старая и не до конца уродливая, строишь ей глазки. А телки — идиотки, Катя.

Им же неважно, какие цены я выставляю, и неважно, какой у нас рейтинг. Телке хочется увидеться со мной еще раз, и она ищет повод. А какой может быть повод, как не сотрудничество?

И я начинаю телку трахать. Она тогда мягкая становится, податливая, цены я выставляю ого-го, навязываю новые и новые услуги — она на все согласна. И влюбленная телка хитра — она знает, как в компании надавить на генерального и как объяснить такие цены.

Ну, а потом все. Заказ принят, заказ исполнен. Я покупаю себе новую тачку — мой фетиш — спортивные «бэхи», телка идет в утиль.

Потом новый заказ, новая телка, и все по кругу. Понимаешь, как правильно бизнес делать?

Не знаю, зачем он мне все это рассказывал. Я далека от бизнеса и миллионов, но, видимо, в этот момент он чувствовал себя кем-то вроде властелина душ, идеальным киношным злодеем, и все снова и снова хотел переживать внутри это чувство — собственную значимость.

Мне стало неприятно, я поежилась. Потом встала и открыла окно. У него была такая гнусная энергетика, что мне стало мало воздуха.

— На одной даже как-то жениться пришлось, — продолжил он, очевидно, заметив мое состояние и решив зачем-то «дожать», — чтоб уж наверняка. Заказ был большой, упускать не хотелось, ну никак. Бюджет — на кормежку всего ЮАР хватило бы. Правда, развод, сука, долго не давала…

А один раз нашел я цыпочку — красивая оказалась, ну, думаю, хоть виагру пить не придется, чтобы ее трахать. Ну, и как всегда, цветочки дарил, в ресторанчики водил, она меня все с родителями пыталась познакомить. На хрена мне эти родители?

Он задумался, закурил.

— Вот вы дуры, не понимаете простых вещей, — выпустил дым, — отдохнуть с ней съездил, потратился, конечно… Но это того стоило, там тоже деньги неплохие крутились… А потом, когда нечего из нее выжать уже было, я на попятную пошел. А она, сука, беременна. Залетела, прикинь? Вот наверняка специально.

Ну, я задержался чуть, морковным соком ее попоил, купил ей всяких ништяков для беременных, но не выдержал. Ну куда — куда она мне с пузом? Ну, я тогда и решил, что пора валить. И отчалил в Штаты — там у меня одно дельце появилось.

А она мне звонила, писала, искала — всех знакомых на уши подняла, сука, не давала спокойно жить. В итоге пришлось ей доходчиво объяснить, что прошла любовь, завяли помидоры, а ребенка пусть себе оставляет. Ну вот, чаевые ей перечисляю каждый месяц. 14 300 руб. От официальной зарплаты.

Он так и сказал — чаевые. И заржал собственному остроумию.

Потом потянулся ко мне, повалил на кровать и спросил:

— А ты чего на меня так смотришь? Разве ты не такая же? Тебе же тоже люди на хрен не нужны, тебе бабки, бабки, бабки… Что, скажешь, нет? — он больно сжал мою грудь.

Я хотела сказать, что нет, это вовсе не так, но только стоило ли что-то ему говорить? И я смолчала. Он посмотрел мне в глаза и удовлетворенно кивнул.

Я еле дождалась утра и попросила его уйти, едва часы показали девять.

Он позвонил мне через две недели. Я сказала, что занята.

Борюсик — худенький мужичонка с повадками половозрелой кошечки.

Борюсик ходит ко мне давненько, и на это есть две причины.

Одна состоит в том, что Боре я даю совсем недорого — он когда-то сторговался в пору моего безденежья, с тех пор и повелось, а вторая — он явно нашел в моем лице свободные уши.

Ну, и просто я ему, наверное, нравлюсь.

Борюсику слегка за пятьдесят. Климакс в разгаре. Да, у мужчин он тоже бывает.

И у него идея фикс. Он искренне хочет жениться.

На молоденькой самочке не старше двадцати пяти.

И года три уж как все просит подыскать ему жену.

Однажды он даже продемонстрировал мне паспорт со штампом о разводе — чтобы мне было чем оперировать, рекламируя по девкам столь завидного жениха.

История Борюсика простая, как пенек.

Жил себе мужичок, обычно жил, меблюшечку поделывал, жену нажил, двоих детей. Дети выросли, жена тоже моложе не стала, и поселился в мужике бесенок. Ну, тот самый, который подсказал, что жизнь уходит, осталось немного, и куда ж инстинкты деть?

И Борюсик завел любовницу — дородную даму слегка за сорок.

Дама эта работала в том же цеху то ли приемщицей, а то ли кладовщицей и, видимо, от тоски по где-то бродящему женскому счастью, согласилась хоть на Борюсика.

Однако счастья в его лице она так и не сыскала, ибо вскоре из богом забытого села в город приехала поступать ее племянница — прелестнейшая нимфа со словарным запасом в тридцать слов и полненькими ножками.