Тётя Мотя - Кучерская Майя

— Что ж, тогда он меня спас.

— Спасатель! — хмыкнула Тетя.

— И я ему благодарна до сих пор. И да, я счастлива, — без улыбки, упавшим голосом проговорила Тишка. — Но сейчас уже из-за детей, что они есть, растут, и, хотя они безобразники, я люблю их, а Саша — и вовсе утешение. Слава Богу.

— Саша — да! — обрадовалась Тетя. — Я и забыла, что младенцы — ангелы.

— И это, конечно, счастье, — снова повторяла Тишка. — Младенец, когда он сосет твою грудь, сосредоточенно и важно, когда потом прижимается к тебе и смотрит, и в глазах у него чистота и безмерная любовь, любовь к тебе…

— Ресницы-то какие у него — длинные!

— И когда дети не ссорятся, не дерутся, а внезапно стихают и помогают друг другу, когда воспитание приносит плоды, пусть даже один сморщенный плодик — это тоже счастье. И если муж вернулся с работы, поужинал, даже сказал тебе «спасибо» и не измотан, не издерган, а просто спокоен. Это тоже, — сказала Тишка и осеклась…

Тетя подняла глаза — Тишка плакала.

— Ты… Что с тобой?

— Нет-нет, все в порядке, — говорила Тишка, отворачиваясь, смаргивая слезы и вытирая их ладонями, — это нервы просто. У меня это часто в последнее время.

— Но ты же только что… Это из-за Бори?

— Из-за Бори, — просто ответила Тишка.

— Но что, что случилось? — поражалась Тетя.

Последний раз она видела Тишку плачущей очень давно, и сердце у нее упало. Она вскочила, засуетилась, хочешь, я кофе еще сварю, нет, лучше чай заварю, сейчас, но Тишка помотала головой, вышла, и вскоре вернулась умытая и спокойная.

История, которую услышала Тетя, была самая обыкновенная.

— Не хотела про это говорить, боялась разреветься, но теперь-то уж что… Я все заранее знаю, вдруг учащаются дежурства, — рассказывала Тишка, — он все реже бывает дома — столько работы, Тань, я еле живой! Но на самом деле ничего не еле живой, наоборот, молодеет, стройнеет, в ванной торчит по полчаса и, даже когда дома, точно отсутствует. И на детей так кричит, как в нормальном состоянии никогда — и я его раздражаю — жутко! — причем он даже не пытается это скрыть. Мобильный жужжит, эсэмэски сыплются, он делает вид, что ничего не слышит, бегает каждые две минуты то в туалет, то во двор, чтобы на них ответить, а потом уже и не бегает, только шипит что-нибудь: «Работай день и ночь», вроде как по работе это ему пишут…. И так продолжается месяц, два, три. Я молчу. И со дня на день жду, когда он мне скажет: все, Тань, я пошел. Но вместо этого наступает тишина. И дежурства внеочередные кончаются, ходит как побитый и сидит все больше дома, даже с детьми готов позаниматься, погулять.

— И ты, — почти закричала Тетя, — ты ему ничего не говоришь? Про то, что все видишь?

— А что я могу сказать? Что, Маринка? И для чего? Чтобы услышать очередное вранье?

— Тишка, ты кремень. Я бы точно начала все выяснять, приставать, я бы не выдержала.

— Да я тоже пыталась, но только в первый раз. И сразу же поняла — бессмысленно, точно стена вырастает. Когда мы делаем вид, будто все по-прежнему, жить проще. Но стоит начать говорить… скандал, истерики… Мужская истерика, Маринк, нет, это не для слабонервных. Так что молчание — золото.

— А почему все стихает? Они бросают его?

— Или он их. Хотя я даже не знаю, сколько их. Может, это вообще кто-то один? Одна и та же женщина, с которой он то встречается, то расстается. Не удивлюсь, если однажды я узнаю, что у наших детей есть братья и сестры. Но знаешь, что мне особенно обидно? Я же тут с одним батюшкой советовалась, еще в прошлый раз, когда Борька загулял… И батюшка дал мне мудрый совет.

— Какой же?

— Он сказал, что надо превратиться в идеальную жену! Делать все, что любит муж, все, что попросит, стать тенью…

— О, ну, мы это уже проходили. Ты же мне еще сто лет назад говорила: кротость! Уступай! Разве это не то же самое?

— Ну, не совсем. Чтобы быть идеальной, нужно больше ума, гибкости. И я все думала тогда, что же ему надо, как ему еще угодить? И даже кое-чего достигла. Пирожки его любимые пекла, убиралась каждый день, он любит, когда чисто… — Тишка замолчала.

— И?..

— Подействовало! Он вернулся, вернулся ко мне, а я не будь дура — все равно по-прежнему изо всех сил стараюсь! И днем, и ночью, и днем, и ночью. Несмотря на беременность наступившую, несмотря ни на что! Но тут Саша родился. А когда рождается ребенок, некоторые вещи становятся физически невозможны.