Наперегонки со смертью - Гладкий Виталий Дмитриевич

С дивана ему хорошо был виден мертвый киллер. Я не стал к убитому даже прикасаться, лишь забрал пистолет. Белый ковер был здорово залит кровью, но этому обстоятельству я только порадовался – шок, вызванный моим внезапным появлением, плюс жмурик под носом, все это вкупе било по нервам моего "клиента" будь здоров. А он и нужен был мне мягким словно воск.

– Мне бы хотелось, чтобы наш разговор был доверительным, без всяких там штучек, – между тем продолжал я, закуривая сигарету из пачки хозяина. – Вы должны говорить правду, только правду и ничего кроме правды. Все как в американском суде. По крайней мере у них существует такая формула присяги. Но надеюсь, вы понимаете, что я не собираюсь обеспечивать вам адвоката, прокурора, следователей, прессу… У нас с вами весьма специфическая профессия, подразумевающая несколько иные взаимоотношения.

Надеюсь, подписку о неразглашении и прочем в свое время вы подписывали.

– Тогда какой мне смысл с вами откровенничать? – Он пожал плечами. – Я так понимаю, что у вас какие-то особые полномочия (весьма странные в наше мирное время полномочия, я бы сказал). – Он бросил быстрый взгляд на мертвого киллера и невольно содрогнулся. – А потому мои шансы остаться в живых равны нулю. Не так ли? – Я многозначительно промолчал. – Это первое. А второе заключается в том, что я в страшном недоумении и даже не могу предположить какой криминал вы хотите повесить на меня лично и на возглавляемое мною управление.

– Вы ошиблись, полковник Гордеев. Вы здорово ошиблись. Притом с самого начала нашего разговора. – Я зловеще осклабился.

– Извините, я не понимаю, о чем идет речь…

– С вашим опытом в разведке пора бы научиться элементарным вещам. Вам известны имя и фамилия законспирированного сотрудника отдела внутренних расследований центрального аппарата службы безопасности, мало того, вы знаете его в лицо, и в то же самое время вы якобы не подозреваете ради чего ему пришлось потратить на вас целый год. Не странно ли?

– Ну почему же…

Он попытался спорить, но я бесцеремонно прервал его бессмысленный лепет:

– Достаточно! Я начинаю терять терпение. Не изображайте пришибленного. Слово не воробей, вырвалось – не поймаешь. Так гласит народная поговорка. Я понимаю, что мою фамилию и место работы вы назвали по запарке. А все потому, что ваш дружок с Лубянки проинформировал вас о наличие эфэсбэшного "крота" на подведомственной вам территории, в частности – на заводе "Алмаз". К сожалению, он не знал, кто именно этот "крот". И вы бросили все свои силы, чтобы найти опасную зверюшку как можно скорее. И вычислили некоего Чернова, экспедитора отдела снабжения. А вам не приходил в голову простенький вопрос: почему ваш осведомитель из центрального аппарата узнал о "кроте" так поздно? Между прочим, я уже околачиваюсь здесь целый год. Ведь вы этому товарищу очень даже неплохо платите за услуги подобного рода. И он пахал на совесть, без дураков. И, по идее, должен был знать о засылке "крота" практически с первого дня его работы в городе. Ан, нет, не знал. И все потому, что так было спланировано.

Информацию ему подсунули в нужное время, но в препарированном виде, без моих установочных данных – чтобы вам жизнь медом не показалась, чтобы вы поискали меня чуток, засветившись по полной программе. Так и вышло. Честному человеку нечего скрывать. И он не будет пытаться сплавить "крота" при первом удобном случае. Такие пироги, батенька.

– Повторяю – это недоразумение, – стоял на своем Гордеев. – Я готов ответить перед руководством по всем пунктам обвинения, которое мне предъявят. Если, конечно, вас не послали совершенно с иной целью. – Он выразительно перевел взгляд на мертвого киллера.

– Вот что, господин полковник, мне этот базар-вокзал надоел. Повторяю – я не следователь, а оперативный работник. Мне нужно отчитаться перед центром о проделанных мероприятиях. За это я получаю денежки. Видите ли, я тоже не лишен честолюбия и еще одна звезда на моих погонах будет смотреться очень даже симпатично.

Увы, увы, и я имею свою ахиллесову пяту. Поэтому, дабы раз и навсегда прекратить раздрай в наших отношениях, а также поставить все точки над "i", сообщаю вам, что буду работать с вами по полной программе с применением спецсредств, забыв на хрен о всякой демократии и прочих мудреных штуках, именуемых правосудием. Понятно? – Я достал из кармана куртки ящичек, открыл его и показал резко побледневшему Гордееву лежавшие внутри шприцы и ампулы. – Как видите, здесь есть все. На любой вкус. Вам хорошо известно, что это за гадость. Я вас выжму как лимон. Вы мне расскажете все и даже больше. Но финал, финал… А он мог бы быть очень даже приличным, с рюмкой виски и хорошей сигаретой, почти в дружеской обстановке… М-да… К сожалению, после нашей, с позволения сказать, "беседы" вас увезут в дурдом. Представляете – полным идиотом. Слюнявым, наложившим в штаны… – омерзительно! И бесповоротно.