Спутники смерти - Столесен Гуннар

Принесли кисель, мы с Сесилией быстро с ним справились. Даже Ханс попросил себе тарелку. Потом, уже не спрашивая, он налил мне и Сесилии кофе из термоса. Семейная идиллия была такой совершенной, что все катастрофы, о которых твердит статистика, были от нас невероятно далеки.

Мы трое сидели и беседовали, пока Ян-малыш доедал свой кисель. А когда он закончил, я спросил:

— Ну а теперь чем займемся, Ян-малыш?

На этот раз он повернул голову и даже посмотрел мне прямо в глаза, обиженный на то, что я мог забыть свое обещание.

— Ты же сам сказал… — тихо произнес он. — Поиграем в снежки…

— Ну конечно! Ты правда хочешь?

Он кивнул.

— А можно Ханс с Сесилией с нами пойдут?

Он перевел взгляд сначала на него, потом на нее и снова кивнул. Они широко улыбнулись, обрадовавшись, что их приняли в игру.

Мы вышли на улицу. Снегопад уже закончился, но снега было достаточно. Снежки, правда, получались некрепкие и разваливались, когда их кидали. Но это нам не помешало играть, пока Ян-малыш не устал. А уж когда ему удалось угодить снежком мне прямо в нос, он громко расхохотался и, по всему видать, остался очень доволен.

Когда игра сама собой закончилась и мы вернулись в здание, я положил ему руку на плечо и спросил:

— Здорово было?

— Угу, — ответил он и кивнул

— Ну а теперь чего ты хочешь?

Внезапно он серьезно посмотрел на меня:

— Я хочу домой.

Ханс и Сесилия затаили дыхание, а я сказал:

— Я вот думаю, а не найдется ли у Ханса для нас чашечки хорошего горячего какао, а?

Ханс утвердительно закивал головой.

— Ну так пошли, выпьем какао и заодно обо всем поговорим, идет?

Он взглянул на меня не без колебания, а потом неохотно кивнул.

Мы вернулись в столовую, и Ханс немедленно исчез в кухне, а мы уселись за тот же столик, где сидели за ужином.

Я осторожно похлопал его по ручонке и спросил:

— Ян-малыш, ты знаешь, почему мы сюда приехали?

Он отрицательно покачал головой.

— Мы приехали сюда вчера, помнишь? — Он никак не отреагировал, поэтому я прибавил: — На моей машине. Это-то ты точно должен помнить.

Он кивнул.

— А ты помнишь, что случилось до этого?

Он глядел на меня большими, совершенно пустыми глазами.

— Нет?

Он опять покачал головой, на этот раз еще медленнее.

— Не помнишь, значит… А как ты остался дома с папой?

И снова его веки затрепетали, как будто он подавал сигнал бедствия. Он моргал, моргал, но не произнес ни слова.

— Ты не помнишь, что случилось несчастье?

— Не… — начал он, но осекся и вновь настойчиво покачал головой. — Нет.

Из кухни вернулся Ханс с горячим шоколадом. Сесилия придвинула чашку к мальчику, который схватил ее и немедленно поднес к губам.

— Осторожней! — вскрикнула она. — Очень горячее!

Он сделал большой глоток и ни звуком не показал, что обжегся, — только по его тельцу пробежал быстрый озноб. Ян-малыш отставил чашку, а я продолжал его спрашивать:

— А ты помнишь, как домой вернулась мама? Ты сам мне вчера рассказывал.

Его лицо снова стало непроницаемым.

— Нет, — произнес он и опустил глаза.

Сесилия бросила на меня встревоженный взгляд.

— Ну, раз нет, то и не будем об этом больше говорить, — сказал я самым беззаботным тоном. — Шоколад-то вкусный? Как раз для голодного волчонка?

Он снова поднял на меня глаза. В них читались изумление и страх — как будто он ожидал чего-то ужасного, а это не случилось. Но это выражение сразу исчезло, и он просто молча кивнул, поднес чашку ко рту и сделал еще глоток, на этот раз очень осторожно.

— Ну что ж…

Я жестом позвал Ханса в вестибюль, а Сесилия осталась с Яном-малышом.

— Я слышал, сюда звонил адвокат Лангеланд.

— Да… Мы дружили еще студентами. Оба были такими… умеренными бунтарями, — сказал он с легкой улыбкой.

— Он все тебе рассказал?

— Да. Всю историю. Я даже и не знал, что приемными родителями малыша были Свейн и Вибекке. Мы ее называли Каланча.

— Так вы все были друзьями?

— Да. Вибекке и Йенс даже более того.

— У них был роман?

— Да. Непродолжительный, правда. А потом мы потеряли связь друг с другом.

— Но с Лангеландом она продолжала общаться. Он же их семейный адвокат, он сам мне говорил.

— Да, я уже это понял.

— А вот ты, значит, с ними не общался.

— С Вибекке и Свейном — нет. Но с Йенсом мы иногда встречались за кружкой-другой пивка. Очень редко. Мы с ним, так сказать, развивались в совершенно разных направлениях. Он стал такой законопослушный, а я…