Двойной удар Слепого - Воронин Андрей

Два генерала, поглядывая друг на друга, молча пили холодный кофе. Говорить им уже ни о чем не хотелось, все самое важное было сказано, добавить было нечего и незачем. Теперь начиналась оперативная работа.

Сколько она продлится, не знал ни Решетов, ни Потапчук. Но зато теперь у них появилась конкретная задача, конкретный человек, на которого следует выйти и во что бы то ни стало уничтожить. И самое главное, уничтожить до того, как он сделает свое страшное дело и уберет «главного нефтяника» России.

– Послушай, Андрей Николаевич, – прервал молчание, становившееся тягостным, генерал Потапчук, – этот контракт действительно так уж важен для России?

– Важен? – усмехнулся Решетов. – Да он просто-напросто жизненно необходим! Сейчас казна почти пуста, налоговая полиция получила огромные полномочия, но она пока бессильна, и плодов ее работа не приносит. Деньги в казну не поступают, с контрабандной водкой еще не разобрались. Политики пооткрывали границы, не посоветовавшись с теми, кто границы контролирует. Единственное, чем мы пока можем торговать с Западом, так это сырье, то есть нефть. А поскольку Аль-Рашид и Валентин Батулин были нашими партнерами, то получается, что…

– Я понял, – перебил собеседника генерал Потапчук. – Получается, что Россия, если сорвется контракт, потеряет миллиарды?

– Да-да, миллиарды. А контракт, как ты мог убедиться, под угрозой. И не под предполагаемой, а под самой что ни на есть реальной. И не дай Бог, мы с тобой провороним Мерцалова! Результаты будут катастрофические…

– Я все понял, Андрей Николаевич, не расписывай ужасы.

– Я и не расписываю, – устало обронил генерал Решетов.

* * *

Когда гость покинул его кабинет и умчался в Кремль, Потапчук задумался. Он был осведомлен о том, что Глеб Сиверов сейчас находится за границей и зачем Глеб поехал в Швейцарию. Но где агент Слепой находится в данный момент, генерал Потапчук не знал.

«Наверное, я как в воду глядел, когда разговаривал с Глебом о Мерцалове, – вспомнил генерал встречу с Сиверовым, произошедшую несколько месяцев назад. – Очевидно, отыскать Мерцалова можно будет лишь с помощью Слепого, ведь он знал Мерцалова раньше».

При мысли о своем незаменимом агенте генерал Потапчук просветлел лицом, даже многочисленные морщины разгладились. Сколько раз за последнее время Глеб Сиверов выручал генерала Потапчука, скольких людей он спас от неизбежной смерти – Потапчуку даже было тяжело посчитать все те случаи.

"Тут и думать нечего – я поручу это дело Сиверову.

Я снабжу его всей информацией, дам ему в помощь, если он согласится, своих лучших сотрудников. Да и сам буду помогать. Не дело стоять в стороне, когда какой-то мерзавец одним метким выстрелом может так напакостить стране, что мало не покажется. Не дело.

Вместе с Глебом мы отыщем Мерцалова, и пусть тогда Андрей Николаевич Решетов мне позавидует в очередной раз, пусть восхитится моим умением работать. И пусть все эти министры не думают, что таких специалистов, как я, пришло время списывать. Да-да, я еще умею работать и крепко держусь в седле".

Глава 10

Отставной генерал Комитета государственной безопасности Амвросий Отарович Лоркипанидзе сидел в старом глубоком кожаном кресле, которое поскрипывало при каждом его движении, и то смотрел в жарко пылающий камин, то медленно поворачивал седую голову, подставляя теплу щеки. И тогда его взгляд упирался в замерзшие окна дачи.

«Вот и еще один год прожит. Еще один год моей бесконечно длинной жизни. Сколько же я всего видел, сколько всего знаю! А моя книга, мои мемуары, которые я уже закончил, никому не нужны Неужели моя жизнь интересна только мне самому? Неужели у меня не найдется ни одного благодарного читателя?»

Березовое полено в камине звонко треснуло. Фейерверком взлетели искры, языки пламени взвились, и полено поглотил прожорливый огонь.

«Да, вот так и человек, – подумал отставной генерал, – живет себе живет, пока не пробьет его час, а потом его отвезут в крематорий и сожгут. Он сгорит, оставив после себя кучку пепла…»

Старик откинул голову на спинку кресла, закрыл глаза. Ему вспомнилась когда-то давным-давно прочитанная в толстом научном журнале заметка о том, что после сожжения, то есть после кремации, останки человека, его пепел, весят ровно столько, сколько он весил при рождении, в тот момент, когда появился на свет.

«Неужели и меня сожгут? Сожгут – и забудут, будто и не жил Амвросий Лоркипанидзе?.. У меня никого нет, я остался совсем один, старый, всеми забытый и никому не нужный».