Биография smerti - Литвиновы Анна и Сергей

«Ага, – мелькнуло у Тани, – а сообщить в милицию Марине Евгеньевне и в голову не пришло. Ну, да, конечно, за что мне пятьдесят тысяч евро платить, как не за молчание?»

Но Стасик может оказаться кладезем информации. Если, конечно, его не спугнуть...

И Таня осторожно заговорила:

– Слушай, Стас... Бог с ним, с покушением. Все ведь со мной в порядке. Может, действительно, какой-то охотник сумасшедший...

– У нас в горах много дураков бродит, – согласился тот.

«Ага, дурак с гор проник в частный сад. Так я и поверила!» – не согласилась Таня. Но она хотела спросить о другом.

– У вас в доме, говорят, два года назад горничная погибла...

– Да, – не стал запираться парень, – Кирка. Кира Буренко.

Синие глаза смотрят беспечно – будто они о погоде разговаривают. И Таня тоже постаралась выдержать небрежный тон:

– А что с ней случилось?

– Мыла пол. Упала. Ударилась виском о камин, – заученно произнес Стасик.

Крепко же их всех Марина Евгеньевна натаскала!

– А уголовное дело тогда почему завели?

– А что, было уголовное дело? – вскинул свои глазищи инвалид. Совсем по-мальчишески шмыгнул носом и прибавил: – Я даже вообще про это не знал. Маман меня от травмирующих факторов оберегает.

– И еще, говорят, тело горничной было все в синяках, – не сдавалась Таня. – Похоже, девушку кто-то бил. Постоянно.

Она не сводила со Стасика глаз и увидела: в его прежде беспечном лице что-то дернулось. Но вслух он твердо произнес:

– И про это я тоже совсем не знаю...

Посмотрел на нее в упор и с интересом спросил:

– А что, мама собирается про тот случай в своей книге писать?

«Интересные формулировки у богатых: убийство у них называется «случаем»!» – саркастически подумала Таня и саркастически же ответила:

– Нет. О случае она писать не собирается. Я для себя интересуюсь.

– А зачем тебе? Про него уже и не помнит никто!

– Просто жаль девчонку, – вздохнула Татьяна. – Молодая ведь была, всего двадцать четыре года.

– Ну, что поделаешь... – равнодушно произнес Стас.

И синие глаза сразу перестали казаться горными озерами. И объятий его расхотелось. Черствые они, богатеи-то.

А он еще и пошутил вдобавок:

– Может, ты думаешь, в нашем доме ее призрак поселился?

– В призраков я не верю, – покачала головой Татьяна. – Просто мне некомфортно, когда я чего-то не понимаю. Может, поможешь разобраться?

– Ну, могу, конечно, предположить... – задумчиво произнес молодой человек. – Может, Фаина ее била? Она могла, стопроцентно. Жутко невыдержанная. Знаешь, как бесится, если где-то пыль не протерли!

– Ага. И стреляла в меня тоже Фаина, – усмехнулась Татьяна. Похоже, парень над ней просто издевается.

– Нет, стрелять она вряд ли могла, да и от оружейного сейфа ключи только у мамы... – совершенно серьезно откликнулся юноша. И вдруг произнес странное: – Маман сегодня сказала, что ты с этой книгой кому-то дорогу переходишь.

– Я?!

– И еще она сказала, я слово в слово подслушал: «Матвей думает, я про это напишу. Что ж, пусть думает. Больше будет бояться».

– Интересно...

– Только я тебе ничего не говорил! – быстро произнес молодой человек.

И в тот момент в ее комнату вихрем ворвалась Холмогорова. Удивленно взглянула на сына:

– Ой, Стасик! Что ты здесь делаешь?

Впрочем, ответа ждать не стала. Без перехода выпалила:

– Таня! Пошли быстрей! Давай, чтоб через пять минут была в солярии!

– Мама! Мы вообще-то с Таней разговариваем! – с укором воскликнул Стас.

– Меня это не интересует. Татьяна сейчас на работе, – отрезала Марина Евгеньевна. Стремительно выскочила из комнаты. И, уже из коридора, примирительно крикнула: – Я через час уеду – и болтайте тогда, сколько влезет.

– Вот так всегда... – горько произнес Станислав. – Она спешит, у нее – есть час. А другие ее не интересуют. Понадобился – немедленно к ноге, исполнять! Надоел? Пошел вон! – Он взглянул на нее своими огромными глазищами и тоном требовательного ребенка попросил: – Не ходи. Давай еще поговорим.

– Не могу, – виновато вздохнула Таня. – У нас с твоей мамой договор: работаем в любое время, когда она может. – И попросила: – Извини, Стас... Выйди, пожалуйста. Мне одеться надо. Давай действительно потом поболтаем.

Парень послушно развернул свое кресло. Но уже на пороге притормозил и с неожиданной злобой выдохнул:

– Она всегда мне все портит! – И нервно обхватил тонкими пальцами голову.

– Ну ничего же не случилось, Стас! Давай через час в столовой встретимся, – примирительно предложила Таня.

Но он будто не слышал. Распахнул сильным рывком дверь. По коридору зашелестели колеса его инвалидной коляски. И Таня услышала, как любящий сын пробормотал: «Чтоб ты сдохла, гадина!»

Или ей показалось?

Едва Татьяна вошла в солярий, Холмогорова покинула хозяйское кресло и кинулась ей навстречу:

– Проходи, Танечка, садись!

«Медведь в лесу сдох – хозяйка приветствует своего смерда вставанием!» – мелькнуло у Садовниковой.

И правда, что с Мариной Евгеньевной стряслось? Улыбается, да еще и к бару подошла, сама над бутылками колдует...

– Коньячку? – спросила миллионерша. – За твое счастливое спасение...

Таня с опаской взглянула на содержимое бара. Будем надеяться, что абхазского суррогата, коим давеча поил ее муж Холмогоровой, здесь не окажется. Осторожно поинтересовалась:

– А мы работаем – или пьем?

– Мы пьем – и работаем! – весело откликнулась миллионерша.

Плеснула в два бокала вполне безопасного, на Танин взгляд, «Мартеля Х.О.» и провозгласила:

– Причем пьем, Татьяна, исключительно за тебя! За твою недюжинную, прямо-таки фантастическую интуицию!

Холмогорова махом выплеснула в себя добрых семьдесят граммов коньяка. А закусывать не стала. Плюхнулась в свое кресло и триумфально произнесла:

– Угадала ты с Инессой!

– Да вы что? – опешила Татьяна. – Неужели та самая, из вашего детства?

– Ну, на сто процентов я не уверена, – слегка сбавила бравурный тон Холмогорова. – Фотография, сама понимаешь, ни о чем не говорит – сколько лет прошло. Но мои люди сегодня ее комнату осмотрели. И нашли там много чего интересного.

Таня обратилась в слух.

А Марина Евгеньевна с некоторым разочарованием продолжила:

– Ничего такого, правда, с чем бы можно было в милицию идти, не нашлось. Но зачем, спрашивается, скромной кастелянше толстенный талмуд об истории и происхождении ядов? Или визитная карточка ведущего сотрудника НИИ эпидемиологии? Я консультировалась: в лаборатории этого НИИ имеются штаммы всех известных кишечных инфекций. Полагаю, договориться и приобрести их вполне возможно... А дальше все достаточно просто – мимо общего котла пройти и незаметно подбросить. Одного грамма на всю «Юнону» хватит.

– А что сама Инесса говорит? – поинтересовалась Татьяна.

– Увы... – развела руками Холмогорова. – Ее найти не могут. На работу сегодня не вышла, в комнате со вчерашней ночи не появлялась. Пронюхала, похоже, что ее обнаружили.

– Ну, визитная карточка ничего не доказывает, – пробормотала Таня. – Да и талмуд о ядах тоже.

– Согласна. Но я ее фотографию Фаине показала, и та говорит, что у этой Инессы энергетика страшнейшая. И в ауре сплошная чернота. В «Юноне» она в любом случае больше не работает. Я уже приказ подписала.

Садовникова изумленно взглянула на хозяйку:

– Вы серьезно?

– Абсолютно, – отрезала та.

– А если Инесса ни в чем не виновата? – продолжила гнуть свое Таня. – Вдруг она в самом деле родилась и выросла в Новосибирске, а вас никогда в жизни не видела? И никаких штаммов не приобретала? А вы ее ни за что уволите... И в вещах ее рылись...

– Значит, ей не повезло, – хмыкнула Холмогорова. И лукаво взглянула на свою личную писательницу: – А ведь именно ты Инессу под проверку подвела...

Таня сердито сжала губы и резко перевела разговор:

– Скажите, Марина Евгеньевна, сколько вашему сыну лет?

– Двадцать два, – пожала плечами та. И снова усмехнулась: – Ты для него несколько старовата.

– Я и не претендую, – с достоинством ответила Садовникова.

– О чем вы, кстати, столь мило беседовали? – мимоходом поинтересовалась хозяйка.

Таня смело взглянула ей в лицо:

– Да так... Я его про Киру расспрашивала. Про ту горничную, что у вас в доме погибла.

Хозяйку вопрос не смутил – Таню встретила очередная веселая улыбка:

– А, ты все о ней! Я уже в курсе, что ты интересуешься. Что, будешь и меня пытать? Велкам. Только ничего нового я тебе не скажу. Кира действительно ударилась виском о камин. – Миллионерша с вызовом взглянула на подчиненную.

– А...

– Знаю-знаю, – перебила Холмогорова, – следующим вопросом будет: откуда у нее на теле взялись синяки?

Она легко подняла из глубокого кресла массивное тело. Снова подошла к бару, плеснула себе еще добрых сто граммов... Татьяне выпить больше не предлагала. В два глотка осушила рюмку и небрежно произнесла: