Другие времена, другая жизнь - Перссон Лейф Г. В.

— Вот оно что… — Юханссон не знал, как реагировать. Не спрашивать же, что у него за подруга.

— Славная женщина, — словно прочитав его мысли, сообщил Перссон. — Она финка. Работает в социальной службе, помогает по дому старикам и инвалидам, хотя скоро уйдет на пенсию. Мы подумываем, не купить ли домик в Испании.

— Да, там, кажется, потеплее…

Перссон в Испании, подумал он. Откуда что берется?

— Я этого и боюсь, — вздохнул Перссон.

Они выпили, поели, сварили кофе и перешли в гостиную поговорить.

— Ты хороший мужик, Юханссон, — сказал Перссон и кивнул на пузатую коньячную рюмку. — Очищенная и «Грёнстедт». Тебя можно посылать в магазин без опаски, — заверил он. — Чем могу быть полезен?

— Меня интересует западногерманское посольство, — решительно приступил Юханссон. Лучше сразу закончить с делами, а потом можно будет повспоминать добрые старые времена.

— Если ты имеешь в виду апрель семьдесят пятого, это было еще до того, как я пришел в СЭПО. Я тогда работал в основном по ворам. Знаешь, такие обкуренные татуированные идиоты, они только и делали, что лазили по квартирам.

— А потом? — спросил Юханссон. — Когда ты пришел в СЭПО?

Он даже не спрашивает, почему я этим интересуюсь, подумал он.

— Я занимался этим делом в конце восемьдесят девятого. В самом конце, в декабре.

Юханссон молча кивнул. Перссон был не из тех, кого можно поторапливать.

— В связи с убийством. Берг попросил проверить Челя Иорана Эрикссона, убитого тридцатого ноября. В тот день, когда эти чертовы юнцы чуть не спалили город по случаю годовщины смерти Карла XII. — Перссон покачал головой и сделал приличный глоток коньяка.

— А почему Берг им заинтересовался?

— Потому что убийство было связано с посольством. Я, впрочем, не знаю, что тебе известно…

— Кое-что известно, — кивнул Юханссон, ожидая продолжения.

— Не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять, что этим сукиным детям кто-то помогал. Кто-то из наших молодых дарований…

— А откуда всплыл Эрикссон?

— Он же был одним из тех, кто помогал немцам. — Перссон, казалось, немного удивился вопросу. — Это-то Берг вычислил сразу, как он сказал. Хороший был полицейский, Эрик Берг. В то время… — Перссон ухмыльнулся. — До того, как стал светским господином, если ты понимаешь, что я имею в виду.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду. — Юханссон тоже улыбнулся. — Я очень хорошо понимаю, что ты имеешь в виду, — сказал он даже с большим нажимом, чем собирался.

— Ты, наверное, удивляешься, почему Эрикссон не загремел в кутузку? — спросил Перссон.

Он определенно умел читать мысли. — Эрикссон и его верные друзья?

— Да. Почему?

— Удивляешься… — Перссон вздохнул. — Это было еще до меня, так что тебе лучше спросить Берга, но…

— Я спрашиваю тебя.

— Я все знаю, — грустно сказал Перссон. — Жена Эрика звонила перед твоим приходом.

— Как с ним?

— Он умирает, — ответил Перссон, — вот так с ним, раз уж ты спрашиваешь… По мне бы жил да жил. Шестьдесят пять — не возраст умирать.

Нет, подумал Юханссон, шестьдесят пять — не возраст. Особенно если тебе уже перевалило за пятьдесят, как ему самому… Или шестьдесят семь, как коллеге Перссону в кресле напротив.

— Так вот, о причинах, по которым Эрикссона и его приятелей оставили на свободе. Я, знаешь, полицейский, и в политике никогда силен не был, но раз уж ты меня спрашиваешь… — Перссон замолчал, покачивая головой, и подлил в рюмки коньяку.

— Ты просматривал материалы следствия по убийству, — напомнил Юханссон. — Почему?

— Если уж ты спрашиваешь, — задумчиво продолжил Перссон, как будто и не прерывался, — могу только сказать, что я просматривал материалы по той же причине, по какой мы оставили малыша Эрикссона на свободе, а не сунули за решетку за содействие в теракте.

— Что же за причина?

— Видишь ли, это было бы малоприятно не только для Эрикссона, потому что он работал и на нас. Помогал, среди прочего, держать в поле зрения этих ошалевших студентов, которым уже было мало швырять помидоры в таких, как ты и я.

Получается, что я был прав, подумал Юханссон. Эта мысль пришла мне в голову, когда я садился в такси.

Потом они поговорили о деятельности Эрикссона — осведомителя тайной полиции. Эрикссон активно стучал с конца шестидесятых до середины семидесятых.