Кен - Андреева Наталья

— Ты его отдала?!

— Знаешь, мой бывший — не Генка, — слегка обиделась Ксения. — А я не такая, как ты. Я не стала показывать им всем, как мне плохо.

— Но если мне действительно плохо!

— Надо уметь переживать трагедии. Не загоняй его в угол.

Лидуша испуганно зажала рот рукой:

— Боюсь, что я уже…

30: 0

— Расскажи-ка мне, что там у вас с Женей случилось? — сказала Ксения, зачем-то налив в стакан воды и себе. Потом догадалась спросить: — Может, сока?

— Нет, ты сначала расскажи, — словно не услышала вопроса Лидуша. — Ой, что это мы? Знаешь, после Женьки я даже боюсь иметь близких подруг.

— И я. Она тебя сильно обидела, да?

— Мы даже не ссорились. Просто перестали разговаривать. Она и не спросила, почему я этого не делаю, ты же знаешь — Женя никогда не шла на сближение первой. А я… Ну не могла я смотреть, как она себя ведет, и все! Казалось, что именно мне легко быть вечно вторым номером. Мне и было легко. Женя талантливее. Она и ростом выше, и мощнее, и… Словом, все, чего мне природа не дала, у нее было. И я думала, что тренер прав, когда работает преимущественно с ней. И плелась в хвосте, покорно уступая дорогу. Но вдруг она проиграла один турнир, другой. И никто не мог понять, почему? А я-то как раз поняла: ей никогда ничего не выиграть. И звездой не быть. И я стала работать. Работала, работала, работала… А она смеялась. Ты даже не понимаешь, что это такое! Один жизнь кладет, чтоб научиться десятой доле того, что другому просто дано от природы. И совершенно непонятно — почему не мне? Ведь если бы я была такая, как Женька, я бы… ну все выиграла, понимаешь? А она так небрежно обращалась со своим талантом! Я ее понимаю: родители богатые, все есть, а главное, себя, любимую, жалко. Спорт — это каторжный труд. Она умела все, кроме одного — трудиться. Эти бесконечные нарушения спортивного режима, эти мальчики. Вот куда она себя расходовала. И если бы я узнала, что Генка был одним из них…

— Разве ты их вместе не встречала?

— Знаешь, к тому времени я уже бросила большой теннис. У меня был шанс. Как у каждого вечно второго номера. У того, который сидит в запасе. Вот он сидит, сидит, сидит, смотрит, как побеждает первый. А его не берут. И в один прекрасный день первый номер ошибается. Или его начинают преследовать травмы. А второй только того и ждет — вот он я! Случайная, незапланированная слава. Но разве что-нибудь бывает в жизни случайным? Так вот и я ждала. И тренировалась, как проклятая. И случилось так, что Женя получила травму. Нам обеим было по семнадцать лет, мы же ровесницы. В те времена еще сборная команда Советского Союза везде ездила. За рубеж выпускали по большому блату. Я — девочка из бедной семьи, а Женька мало того что звезда, так еще и родители не простые люди. Папа — большой начальник, мать — светская дама. И она знала, что не выиграет, после своей травмы сойдет в первом же круге, а я как раз в отличной форме. И Женька это видела. Все видели. И все зависело только от нее. Если бы вмешался ее всесильный папа… Она могла бы пропустить этот турнир. У неё потом могли быть и другие. Ну разве трудно было дать мне этот шанс? Мы же были подругами. И я ее попросила. Ты знаешь, как это унизительно: просить свое? Наверное, ей не понравилось, как я это сделала. Я фальшивить не могу. И комплименты могу говорить только заслуженные. Я честно сказала, что у нее шансов нет, а у меня есть. И она вдруг сказала: «Поеду!»

— И поехала? — спросила Ксения.

— Да.

— А почему тренер не вмешался?

— Из-за папы. Если единственный ребенок большого начальника хочет за рубеж, он туда поедет. Наверное, и Элеонора Станиславовна вмешалась.

— Сколько, говоришь, вам было? Семнадцать? Толику, значит, чуть больше двадцати.

— Какому Толику?

— Какая странная все-таки вещь — жизнь. Десять лет назад у Элеоноры Станиславовны Князевой неожиданно объявился племянник, и чтобы с ним не встречаться, она была готова на все. Даже везти на турнир травмированную дочь. А любящий муж, стараясь угодить, надавил, где надо. И вот семья едет за границу, племянник отправляется на дачу, а ты остаешься в Москве, реветь. Она проиграла?

— Да. В первом же круге. Но при чем здесь какой-то Толик? При чем Элеонора Станиславовна?

— При всем. В семнадцать лет Женя еще не была такой самостоятельной. Мама хотела, чтобы они поехали. Тогда всем казалось, что так будет лучше. И только через десять лет выяснилось, какая же эта была ошибка! Анатолий не встретился со своей двоюродной сестрой, ты закончила теннисную карьеру, а Генка…