Три желания женщины-мечты - Донцова Дарья

— Налево, — подсказала Алла.

Арефьев двинулся в сторону кухни, грузчик семенил рядом.

— Эй ты, гномик? — рассмеялась Аллочка. — Шагаешь, словно ножки у тебя с мизинец размером.

— Пятьдесят восемь, — заявил Володя.

— Шестнадцать, — выдал свой результат Виктор, делавший размашистые шаги.

— Давай еще раз посчитаем, — предложил грузчик.

— Всенепременно, — кивнул Арефьев.

И на сей раз у замерщиков получился результат: шестьдесят два и четырнадцать.

— Надо в третий разок сгонять, — ажитировался Владимир.

— Лучше сантиметром воспользоваться, — подсказала Алла. — Элла, где он?

— На кухне в ящике с фольгой и пергаментом лежит, — прошептала невестка.

— Принесите наконец чаю! — закричала со второго этажа Елизавета Гавриловна. — С коврижкой! Устала ждать!

— Ой, ой, — испугалась Эллочка, — забыла про бабушку…

— Сейчас она тебе голову откусит, — радостно сказала Алла. — Раз на кухню собралась, захвати заодно сантиметр оттуда.

Жена Олега быстро притащила требуемое. Владимир и Виталий принялись измерять коридор, Алла шагала рядом, командуя:

— Аккуратно, не кривите ленту.

И тут снова раздался звонок в дверь.

— Откройте, пожалуйста! — крикнула из столовой Элла.

— Нам некогда, — возмутилась Аллочка, — мы делом заняты. Эй, Владимир, зачем широкую дугу закладываешь? Здесь под углом девяносто градусов поворот!

Я открыла дверь и увидела девушку лет восемнадцати.

— Иванова Анна Ивановна тут живет? — перекатывая языком жвачку во рту, осведомилась она.

— Сейчас уточню, — пообещала я и обернулась. — Алла, спрашивают Иванову Анну Ивановну.

— Ошибочка, — ответила та, — у нас таких нет.

— Точно по указанному адресу приехала, — возразила гостья, — доставка билета в Москву.

— Наверное, ей в пансион надо, — сообразила я.

— Не-а, там сейчас два мужика, — уточнила Алла. — Владимир, не жульничай!

— Тридцать восемь метров, — подвел итог грузчик.

— Ни фига, четырнадцать, — возразила Аллочка.

— Это почему? — возмутился грузчик.

— По кочану! Ты ленту перевернул.

— Где?

— Здесь!

— Чай принесут в конце концов? — вновь закричала издалека Елизавета Гавриловна.

— Уже лечу, — пообещала Элла, — коврижечку резала.

— Я не просила ее кромсать, — разозлилась старуха.

— Сорок метров, — раздалось из кухни.

— Двенадцать, — тут же возразил Виктор.

— Где Анна Ивановна? — заныла курьер. — Она билет в Москву заказала.

У меня закружилась голова.

— Девушка, вы ошиблись.

— Вот, гляньте, здесь название улицы и номер дома написаны, — засуетилась доставщица, — явилась точно по адресу.

Я взяла листок.

— Вроде верно.

— Супер! — обрадовалась курьер. — Держите. С вас триста рублей за доставку.

— Не собираюсь пока в столицу, — вздохнула я. — И, кстати, уже имею обратный билет.

— Сорок два метра! — донеслось из кухни.

— Одиннадцать!

— Отказываетесь? — напряглась девица. — Это не моя забота. Велели привезти, я выполнила свою работу честно. Оплачивайте!

— Элла! Почему в чае сахар? — загремела старуха.

— Ой! Ой! Перепутала! Принесла кружечку Олега, — закричала невестка, сбегая вниз по лестнице.

— Где твоя голова? — заорала ей вслед Елизавета Гавриловна.

— Сорок шесть метров, — провозгласил доставщик.

— Пятьдесят.

— О! О! Отлично! — обрадовался Владимир. — Полтинник это хорошо, согласен.

— Нет, нет, я оговорился, пятнадцать, — зачастил Виктор.

— Первое слово дороже второго, — уперся грузчик. — Значит, так, считаю… с вас шесть тысяч сто рублей.

— Как у тебя эта сумма получилась? — поразился Витя.

— На калькуляторе перемножил, — объяснил Владимир, — пятьдесят метров на тридцать рублей, выходит стока, скока сказал. Чаевых от вас фиг дождешься!

Арефьев откашлялся:

— В договоре сказано: оплата двадцать семь рублей двенадцать копеек за восемьдесят девять сантиметров пути.

— Округли для удобства, — не смутился посланец ресторана.

— Даже если вы правы, то, умножив пятьдесят метров на тридцать целковых, получим полторы тысячи, — рассердился муж Аллочки, — а у нас двадцать семь рубликов двенадцать копеечек.

— И не за метр, а за восемьдесят девять сантиметров, — подсказала жена.

— Вау! — заорал толстяк в комбинезоне. — Значит, вы мне больше заплатить должны.

— Почему? — растерялась Алла.

— Потому что восемьдесят девять сантиметров меньше, чем метр, — мрачно пояснил супруг.

— Если меньше, то зачем нам платить больше? — не сообразила Алла.

— Мммм, — простонал Витя, — как-нибудь потом объясню. Дорогая, может, тебе пойти принять душ?

— Нет, — отрезала Алла.

— Сейчас выясним, сколько раз восемьдесят девять сантиметров содержится в пятидесяти метрах, — пообещал доставщик. — Где мой калькулятор? О! Получается двести сорок три раза. Умножим на тридцать… имеем девять тысяч десять копеек. Последние я вам на бедность скину.

— Обманщик, — вскипел Арефьев, — всего-то… э… пятьсот сорок семь раз.

— Заметано! — закричал грузчик.

— Нет, нет, я не туда пальцем ткнул! — заорал Виктор. — Все, ты мне весь мозг вынес, уходи!

— Сам короб попрешь?

— Да!

— Покедова, жлобина.

— Стой!

Толстяк, успевший добежать до прихожей, притормозил.

— Чего еще?

— Протащи положенные по договору семнадцать с половиной метров, а потом проваливай, — велел Витя.

Доставщик вцепился в машину для производства макарон.

— Триста за доставку, — заканючила девушка-курьер.

Я вынула кошелек и протянула ей три купюры.

— Суперски! — обрадовалась та. — А на чай не подкинете?

Я добавила еще одну ассигнацию.

— Билетик забирайте, — пропела курьерша.

— Он не мой, — напомнила я, — верните в агентство. А еще лучше позвоните им, скорей всего Иванова волнуется.

— Ладно, — согласилась доставщица и ушла.

Я захлопнула дверь и увидела грузчика, он говорил:

— Самый умный, да? Умножать умеешь? Вот, реши задачку! Найдешь ответ, доволоку хрень в коробе куда хочешь бесплатно. Не найдешь — у порога брошу, пятнадцать метров не пропихаю.

— Семнадцать, — поправила Алла.

— Давай, — загорелся Витя, — озвучь условие.

— Ты попросил денег у родителей, — завел Владимир, — отец дал двадцать пять рублей и мать двадцать пять. Скока вместе?

— Полтинник, — хором ответили мы все.

Владимир потер ладони.

— Ок. Ты пошел в магазин, встретил друга, дал ему в долг трешку. Скока осталось?

— Сорок семь, — снова в один голос произнесли мы.

— Ок. В лавке потратил сорок пять, два целковых осталось, — затараторил Володя. — Потом пришел домой, отдал отцу рублик и маме стока же. И скока предкам теперь должен?

— Брал у них по двадцать пять, рубль вернул, значит, двадцать четыре, — живо посчитал Витя.

— Супер, — похвалил Владимир. — Теперича сложим и подведем итог. Предкам тебе в общей сложности надо сорок восемь вручить. Так?

— Два раза по двадцать четыре, — кивнул знаток.

— Приятель тебе должен три, — прищурился грузчик. — Помнишь?

— Конечно, — подтвердила Алла.

— Сорок восемь плюс три получается пятьдесят один, — кивнул парень, — а в долг взято было пятьдесят. Вопрос: откуда появился лишний рубль? А? Ваши варианты?

— И как так получается? — забормотала Алла. — Было пятьдесят рублей, в магазине потрачено сорок пять. Значит, в кошельке пятерка. Трешка другу, по рублю родителям. Выходит, теперь маме и отцу по двадцать четыре надо отдать. Так, Виола?

— Вроде да, — осторожно согласилась я.

— Значит, всего сорок восемь, — посчитала Аллочка. — Правильно?

Я кивнула, а она застыла в недоумении.

— Но мне еще три рубля вернуть должны. Сорок восемь плюс долг равно пятьдесят один рубль. Но изначально был полтинник! И как такое получилось? А?

— Ну, вы решайте, а я домой порулил, — заржал грузчик.

Входная дверь стукнула о косяк, толстяк ушел.

— Не знаю, — растерялась я, — странно, но в итоге сумма на целковый больше.

— Почему мне не дали варенье к чаю? — загремело со второго этажа.

Аллочка быстро улепетнула в туалет, я втянула голову в плечи и, стараясь стать невидимкой, прошмыгнула в отведенное мне помещение.

Захлопнув дверь, я несколько минут наслаждалась блаженной тишиной. Может, Геннадий Петрович и был гневлив, но, похоже, он не переносил шума. Только сейчас я поняла, что апартаменты, где жил профессор, хорошо звукоизолированы, сейчас сюда не долетали ни бас Вити, пытавшегося решить хитрую задачу, ни визгливое сопрано Аллы, ни крик Елизаветы Гавриловны, требующей срочно подать ей варенье. Остается лишь пожалеть бедную Нину Анатольевну, которая старается угодить всем капризным родственникам.