Три желания женщины-мечты - Донцова Дарья

— Аллочка еще не вернулась, и мобильный у нее отключен, — нервно сообщила Нина Анатольевна, увидев, что я вхожу в столовую. — Ох…

Хозяйка попятилась.

— Господин Платонов, здравствуйте. Что-то случилось? Говорите скорей! С Аллой беда?

— Ваша дочь жива-здорова, — поспешил успокоить ее полицейский, — недавно она прилетела в Москву и сейчас направляется в Палермо.

Нина опустилась на стул.

— Кто в столице? Алла? Вы путаете, она поехала на рынок за скатертью.

— Нина Анатольевна, а где Виктор? — осведомилась я.

— Вроде на втором этаже готовится к конкурсу, — еле слышно произнесла хозяйка. — Мы с ним дома вдвоем. Мама уехала красить волосы, а Эллочка… Она в оранжерее, за особняком. Невестка увлекается разведением цветов, у нее потрясающие орхидеи. Элла их на конкурсе в сентябре выставляет и всегда медали получает. Растения…

Андрей не дал Николаевой договорить.

— Разрешите к Виктору подняться? Или пусть он, если ему нетрудно, вниз спустится.

— В столовой удобнее, — засуетилась Нина Анатольевна, — в кабинете двоим устроиться негде. Сейчас вам чайку подам с ягодным мармеладом… и сбегаю за зятем… Ой, что-то ноги дрожат… Аллочка в Москве? Это невозможно… нет… нет… нет…

Хозяйка пошла к лестнице, повторяя:

— Улетела в столицу? Нет, она скатерть ищет, по рынку ходит… Алла любит все красивое… у нее вкус отменный…

Я посмотрела вслед растерянной матери.

— Думаю, ей лучше не присутствовать при нашей беседе с Виктором, как бы Нине плохо не стало.

— Ты можешь велеть ей посидеть в своей спальне, пока мы с ее зятем толкуем? — прищурился Андрей.

— Нет. Но ты полицейский, — напомнила я, — имеешь право на подобную просьбу.

— Все равно Николаева узнает правду, — отмахнулся мой друг, — и чем раньше, тем лучше.

— Неприятно ей будет услышать, что начудила дочь, — вздохнула я.

— По-моему, на ситуацию стоит посмотреть с другой стороны, — хмыкнул Платонов, — Алла жива, и это главное.

— Вы меня искали? — как всегда, ровным голосом спросил Виктор, входя в столовую.

— Добрый день, — поздоровался Платонов, — мне нужно задать вам пару вопросов.

— Пожалуйста, — согласился Арефьев, усаживаясь за стол.

Андрей решил не подбираться к интересующей его теме издалека.

— Вы с женой в хороших отношениях?

Арефьев не удивился вопросу.

— Давайте сначала определим, что вы имеете в виду под словом «жена». Если речь идет о женщине, с которой у меня фактические брачные отношения, а именно…

— Вы развелись с Аллой? — не выдержала я.

Виктор моргнул:

— Давайте уточним, что вы имеете в виду, говоря о разводе. Фактический разрыв отношений? Прекращение ведения совместного хозяйства? Исполнение интимных супружеских обязанностей? Признание у супругов непримиримых противоречий? Или юридическую процедуру, по завершении которой в паспортах появляется штамп о снятии ярма брака?

Платонов засопел, а Виктор вещал дальше:

— Рассмотрим каждый вариант в отдельности. Первый. Фактически разрывая отношения, но не ставя печать в основной документ гражданина РФ, официально вы остаетесь супругами, хотя в реальности таковыми не являетесь. Второй. Вы оформили развод юридически, но продолжаете жить одной семьей, а через энное время, получив то, ради чего фиктивно разбежались, опять женитесь.

— Витюша иногда странно выражается, — сказала Нина Анатольевна, выплывая из кухни с подносом в руках, — вроде каждое его слово по отдельности понятно, а сказанное целиком кажется загадочным.

— Ну прямо как у наших политиков, — заключил Андрей. — Жонглируют словами, вроде умно выступают, а когда с трибуны сойдут, удивляешься: что депутат имел в виду? Был ли смысл в его речи?

— Зачем любящим людям фиктивно разрушать семью? — недоумевала хозяйка. — Витя, ты перемудрил сейчас.

Зять взял у нее чашку.

— Допустим, пара живет в однушке, метров у них по норме, бесплатно большую квартиру никто не даст. Тогда муж с женой разводятся, делят лицевой счет, и жилье становится коммунальным, а тем, кто мыкается в общей квартире, условия улучшают в первую очередь. Муж и жена, каждый по отдельности, отжимают у мэрии по однушке, затем снова бегут в загс, съезжаются, и вот у них уже просторная двушка. Это самый примитивный вариант.

Мне надоело слушать разглагольствования знатока, и я перебила его:

— Почему вы с Аллой развелись? Я видела копию ее паспорта.

— У людей подчас случается недопонимание… — протянул Витя.

Нина Анатольевна уцепилась за сервант.

— Что? Вы с Аллочкой разошлись? О нет, наверное я неправильно поняла Виолу. Витюша, почему ты молчишь?

Зять уставился в чашку с чаем.

— Погорячились, наговорили друг другу гадостей, помчались в загс. Детей у нас нет, имущественных споров тоже, нас быстро развели.

— Боже! — обомлела Николаева. — Но… как? Почему вы мне не сказали?

Арефьев отвернулся к окну.

— Решили ни вас, ни Елизавету Гавриловну не нервировать. Штампы нам шлепнули, мы на улицу вышли и сообразили: наглупили по полной программе, повели себя как повздорившие дети. Вернулись в загс, попросили: «Аннулируйте развод, мы передумали». Нам ответили: «Здесь не магазин, чтобы товар обменивать. Подавайте заявление и снова вступайте в брак». Ну и зачем всем о собственной глупости объявлять? Думали, никто не узнает.

Нина Анатольевна всплеснула руками:

— Господи! Вы же взрослые люди! Из-за чего война вспыхнула?

Виктор не стал откровенничать, отмахнулся:

— Ерунда! Не стоит об этом и говорить, оба просто погорячились.

Я молча слушала его. Аллочка не очень сдержанна, может летать на метле из-за неправильно положенной вилки. Отлично помню, как она возмутилась из-за прибора, и ее не смутило присутствие постороннего человека, то бишь мое. Алла с азартом объясняла матери, как правильно накрывать на стол, посоветовала купить книгу по этикету, припомнила массу ее промахов, и чем дольше вещала, тем сильнее заводилась. Но! Едва скандалистка увидела, что глаза несчастной матери наполняются слезами, как осеклась и замолчала. А минут через пять совсем другим тоном произнесла:

«Мамулечка, какой сегодня вкусный салат из морковки! Прямо чудо! Ты изумительно его приготовила!»

Нина Анатольевна тут же заулыбалась и забыла о хамстве дочки.

Да, Алла гневлива, но отходчива. Вот Катя была другой, она говорила матери гадости и уходила из столовой с гордо поднятой головой. Я могу поверить, что старшая дочь Николаевой закатила супругу знатный скандал. Но ведь нельзя супругам забежать в загс на волне эмоций, второпях заполнить заявление о разводе и через полчаса выпорхнуть на улицу свободными людьми. Любой паре дают несколько месяцев для примирения.

— Правильно ли я вас понял: вы психанули — развелись, тут же пожалели об этом и снова подали заявление о заключении брака? — уточнил Платонов.

— Да, — нагло соврал Виктор. — Поэтому никому и не сказали, что повздорили. Не хотели идиотами выглядеть. Простите, Нина Анатольевна, мы ваши нервы берегли.

Андрей достал из сумки ноутбук, открыл его и повернул экраном к собеседнику.

— Вы не первая пара, решившая возобновить отношения после развода, в озвученной вами истории нет ничего оригинального. Кроме небольшого штриха: Алла вчера вышла замуж за Иннокентия Ефимовича Арефьева, своего бывшего свекра. И сегодня утром счастливые молодожены улетели в Москву, а оттуда в Италию. Секундочку…

Андрей схватил телефон.

— Говори, Никита. Так, так, так… Ага! Спасибо, очень вовремя сведения сообщил. Вышли их на почту.

Платонов отложил трубку и продолжил:

— Виктор, за пару месяцев до вашего развода Иннокентий Ефимович приобрел дом в Палермо. Отличное жилье: два этажа, пятьсот квадратных метров, сад, выход к морю. Именно туда сегодня и отправились новобрачные.

Нина Анатольевна разинула рот, затем забормотала:

— Боже, что вы такое говорите? Безумие! Зачем Аллочке менять Витю на его отца? Это невозможно, неправда…

Платонов показал ноутбук.

— Изучите документы. Как раз имейл от моего сотрудника прилетел. Два билета до Москвы, потом стыковочный рейс в Италию. Кстати, лайнер недавно там приземлился.

Я посмотрела на Виктора. Он сидел со спокойным выражением лица, но его правое веко мелко дрожало.

— Дом Иннокентий Ефимович подарил молодой супруге, — не утихал Платонов, — полюбуйтесь, документ оформлен по всем правилам. И вот видео с камер наблюдения аэропорта в Нижнегорске. Время — сегодня, рано утром. Пассажиры рейса до Москвы идут на посадку. Это кто?

— Аллочка, — прошептала мать.

— Отлично. Мужчину рядом с ней узнаете? — не утихал Платонов.

— Иннокентий Арефьев, — одними губами произнесла Николаева. — Но… Не может быть! Витя, как же так? Милый, что происходит?